Реформа итальянских спецслужб 2007 года

Реформа итальянских спецслужб 2007 года была осуществлена в соответствии с законом Итальянской Республики № 124 от 3 августа 2007 года. До этого деятельность итальянских спецслужб регулировалась Законом 810/1977, действовавшим с 1977 года.

Во время нахождения у власти второго правительства Р.Проди (2006—2008), парламентом Италии был принят закон № 124 от 3 августа 2007 года, согласно которому была создана новая структура разведывательного сообщества Италии — Система информации для безопасности республики. Закон № 124 устанавливал, в частности, более жесткий контроль над разведсообществом со стороны премьер-министра Италии, который производит назначение директоров и заместителей директоров каждой из спецслужб, а также осуществляет

обеспечение координации политики безопасности, проводит консультации с межведомственным комитетом по безопасности республики, осуществляет необходимые меры для организации и функционирования информационной системы для безопасности республики

— Ст.1, п.3 Закона №124 от 3 августа 2007 года

Изменение организационной структуры разведывательного сообщества

В соответствии с Законом № 124 произошло преобразование SISDE в AISI, SISMI в AISE, CESIS в Департамент информации и безопасности (DIS), Парламентский комитет по контролю за разведкой был реорганизован в Парламентский комитет по безопасности республики и, кроме того, был создан Межведомственный комитет по безопасности республики (CISR), наделённый широкими полномочиями и подконтрольный непосредственно премьер-министру. В состав CISR входят министр иностранных дел, министр внутренних дел, министр обороны, министр юстиции и министр экономики и финансов.

В отличие от существовавших ранее отдельных спецслужб SISMI (при министерстве обороны) и SISDE (в министерстве внутренних дел), произведено разделение функций спецслужб на «внутреннюю» и «внешнюю» безопасность.

Новая структура военной разведки Италии, получившая название «Отдел информации и безопасности» (итал.  II Reparto - Informazioni e Sicurezza, подразделение Объединённого комитета начальников штабов Италии) не включена в Систему информации для безопасности республики. Функции «Отдела информации и безопасности» ограничены вопросами военной полиции, а также сбором информации в целях поддержки зарубежных операций вооруженных сил, в координации с AISE.

Правовые рамки деятельности спецслужб

Деятельность спецслужб должна происходить в рамках действующего законодательства. В ситуациях, требующих формального нарушения закона в интересах оперативной деятельности, операция должна быть санкционирована в письменной форме уполномоченным руководителем спецслужбы с указанием обоснования. В случае крайней срочности директор соответствующей спецслужбы может дать санкцию лично с немедленным уведомлением премьер-министра и руководителя Департамента информации и безопасности.

В соответствии со ст. 17 Закона 124/2007: «особые причины для оправдания (сотрудников спецслужб), упомянутые в пункте 1, не применяются, если их действия составляют преступления, причиняющие вред жизни, физической неприкосновенности, личной свободы, нравственной свободы, здоровью или безопасности лица или группы лиц.»

Спецслужбам Италии запрещены «специальные операции» в офисах политических партий, региональных административных органов, офисах профсоюзных организаций, а также препятствующие профессиональной деятельности журналистов.

Составление незаконных досье (вне рамок институциональных учреждений) карается лишением свободы на срок от трех до десяти лет, также запрещено создание секретных архивов.

Режим секретности

Придание информации статуса государственной тайны является прерогативой премьер-министра, который может засекречивать материалы сроком на 15 лет с возможностью продления этого срока до 30 лет. Режим государственной тайны может быть распространён на документы, новости, мероприятия и другие информационные материалы. Статус государственной тайны не может применяться к таким фактам, как подрывная деятельность, терроризм и преступления, совершённые с особой жестокостью. В частности, государственная тайна не может быть основанием для отказа в доступе к соответствующим документам Конституционного суда. Информация со статусом «государственная тайна» может быть рассекречена по требованию прокурора в случае, когда основания для засекречивания перестали существовать. Режим секретности также может быть снят по решению Парламентского комитета по безопасности республики при единогласном решении всех его членов.

Отрывок, характеризующий Реформа итальянских спецслужб 2007 года

Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.