Речевой поток

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Речево́й пото́к, пото́к ре́чи — непрерывная линейная последовательность звучаний, расчленяемая слушающим, воспринимающим её как организованную последовательность значимых единиц языка[1].



Состав речевого потока

Выделяемые в потоке речи фоны ни чем не отграничены друг от друга в пределах отрезка речи между паузами; их признаки накладываются друг на друга[2]; выделение фрагментов потока основывается на их связи со значением. Поэтому для эффективного членения речевого потока как на слух, так и на спектрограмме (и тем более объединение полученных при членении фонов в фонемы) зачастую требуется знание соответствующего языка. Л. В. Щерба полагал, что связь звуковых единиц со значением состоит в том, что звуки служат для различения смыслов слов, а в некоторых случаях отдельный звук несёт значение, являясь единственной составляющей звукового облика значимой единицы[3] (так, в русском языке предлоги к, у, о, союз и, многие окончания представлены отдельными звуковыми единицами).

Речевой поток, коммуникации, аудитория, стиль

Характеристику речевого потока связывают с характеристикой самих субъектов того или иного речевого потока. Анализируют его связь с культурной, языковой, стилистической принадлежностью аудитории.

Речевой поток выделялся Бахтиным, как фактор, анализ которого может приводить к отнесению речи к тому или иному речевому жанру и качеству коммуникаций[4]. Бахтин рассматривал структуру речевого потока, деля его на языковые единицы, которые мыслятся, как его отрезки: звуковые (фонема, слог, речевой такт) и значащие (предложение и слово).

Интонацию, речевые такты также выделяют, как средство деления речевого потока на смысловые отрезки[5]

К атрибутам речевого потока относят и направление распространения, позиционирование речевого потока в пространстве, связанное с особенностями артикуляции, постановкой и ориентацией частей человеческого тела, присущими тому или иному языку, той или иной языковой культуре[6]

Напишите отзыв о статье "Речевой поток"

Примечания

  1. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 2007
  2. Маслов Ю. С. Введение в языкознание. СПб.: 2007
  3. Зиндер Л. Р., Матусевич М. И. [www.ruthenia.ru/apr/textes/sherba/bio.htm Л. В. Щерба. Основные вехи его жизни и научного творчества]
  4. Бахтин М. М. Проблема речевых жанров 1953
  5. Ельцова О. В. Рабочие программы по русскому языку. 5–9 классы 2013
  6. Дьяконова Е.А. Авторская методика обучения коммуникации на английском языке "COSHCO"(Core-shell concept) в сборнике "Современные проблемы межкультурной коммуникации". Москва. Российский университет дружбы народов. 2014


Отрывок, характеризующий Речевой поток

– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.