Речной угорь

Речной угорь
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Группа:  Рыбы Группа:  Костные рыбы Класс:  Лучепёрые рыбы Подкласс:  Новопёрые рыбы Инфракласс:  Костистые рыбы Надотряд:  Элопсоидные Отряд:  Угреобразные Подотряд:  Anguilloidei Семейство:  Угрёвые Род:  Угри Вид:  Речной угорь
Международное научное название
Anguilla anguilla (Linnaeus, 1758)
Ареал
Охранный статус
Виды на грани исчезновения IUCN 3.1 Critically Endangered: [www.iucnredlist.org/details/60344 60344 ]
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе

Речной у́горь, или европейский угорь, или обыкновенный угорь, или обыкновенный речной угорь (лат. Anguilla anguilla) — вид хищных катадромных рыб из семейства угрёвых. В 2008 году был включён в Красную книгу МСОП, как вид «на грани исчезновения»

Описание

Обладает длинным телом с буро-зеленоватой спиной, с желтизной на боках и брюшной части. Кожа очень скользкая, а чешуя — мелкая. Тело змеевидное, спереди цилиндрическое, слегка сжатое с боков в задней части. Довольно крупная голова слегка уплощена сверху. Мелкие глаза (диаметр составляет от 1/8 до 1/12 длины головы) находятся над углами рта. На челюстях и сошнике мелкие и острые зубы расположены в несколько рядов. Спинной и анальный плавники срослись с хвостовым. Спинной плавник начинается далеко позади грудных, но впереди анального отверстия. Грудные плавники хорошо развиты, брюшные плавники отсутствуют. Боковая линия хорошо заметна. В грудных плавниках 15—21 лучей; число позвонков — 111 — 119, обычно 114—116.

Окраска сильно варьирует. У молодых особей спина тёмно-зеленая, оливково- или серо-коричневая, без отметин, брюхо жёлтое или желтовато-белое, которое у взрослых особей становится серебристо-белым.

Достигает двухметровой длины и массы 4 кг.

Биология

Типичная проходная рыба. Большую часть жизни европейский угорь проводит в пресной воде, а на нерест уходит в море. Жизненный цикл с метаморфозом. Охотится ночью на прибрежном мелководье, хотя хватает приманку и днём, если она в непосредственной близости. Питается личинками насекомых, моллюсками, лягушками, мелкой рыбой.

Размножение и развитие

Нерестится угорь в 8000 км от мест нагула — 400 м под водой Саргассова моря, где температура достигает 16—17 °C, после чего погибает. Икринки размером около 1 мм, одна самка выметывает их до полумиллиона и более. Развитие начинается с личиночной стадии, когда тело угря напоминает листок ивы. Оно уплощённое, полупрозрачно, и лишь глаза — чёрные. Личинка настолько отличается от взрослого угря, что одно время считалась отдельным видом рыб, и до сих пор имеет особое название — лептоцефал. Личинка всплывает к поверхности воды и, подхваченная Гольфстримом, в течение трёх лет движется вместе с тёплой водной массой к берегам Европы. На подходе к ним, достигнув около 8 см в длину и 1 см в высоту, личинка на время прекращает питание и укорачивается до 5—6 см, превращаясь в стеклянного угря. Он всё ещё прозрачный, но тело уже овальное с боков, змееобразное. В такой стадии угорь подходит к устьям рек. Поднимаясь вверх по течению, он приобретает непрозрачную окраску и становится взрослым речным угрём.

Прожив в реках 9—12 лет, угорь мигрирует («скатывается») обратно в море и отправляется на нерест. В своём движении он, по-видимому, ориентируется по течениям, а согласно отдельным предположениям — и по магнитному полю Земли. Окраска спины становится чернее, а брюхо и бока делаются серебристыми. Только тогда появляются хорошо заметные отличия самцов от самок.

Относительно причин столь дальних миграций угря имеются две гипотезы. Одна связывает их с дрейфом материков, в результате которого узкий водоём, разделявший Америку и Европу в начале третичного периода, постепенно расширияясь, превратился в Атлантический океан. Привычные места нереста угря, по этой гипотезе, с тех пор не изменились, лишь расстояние до них постепенно возрастало, вынуждая угрей преодолевать всё бо́льшие расстояния. Советский ихтиолог П. Ю. Шмидт предложил другую гипотезу, связав дальние миграции угрей с изменениями свойств воды в послеледниковый период. Согласно ей, в то время в северной части Атлантического океана преобладали холодные воды, а путь Гольфстрима пролегал в широтном направлении, от Карибского моря до Пиренеев, противотечение же возвращало его воды обратно к Карибскому морю. Восток этой полосы был местом нереста речного угря, запад — американского угря (известного и теперь своей относительно близкой миграцией), а расстояния до нерестилищ были примерно одинаковы. С потеплением климата Гольфстрим двинулся на северо-восток, относя личинок речного угря к берегам Северной Европы.

В 2016 году впервые достоверно доказано, что угри из бассейна Средиземного моря выходят в Атлантику и, скорее всего, нерестятся в Саргассовом море. Ранее это предполагали, но полной уверенности не было.

Ареал и среда обитания

Обитает в водоёмах бассейна Балтийского моря, в гораздо меньшем количестве — в реках и озёрах бассейнов Азовского, Чёрного, Белого, Баренцева, Каспийского морей. Водится во многих водоёмах европейской части России.

Способен по мокрой от дождя или росы траве преодолевать значительные участки суши, перебираясь из одного водоёма в другой и оказываясь таким образом в замкнутых, бессточных озёрах. Предпочитает тиховодье, однако встречается и на быстром течении. Держится в нижних слоях на разной глубине и любом донном грунте в укрытиях, которыми могут быть: нора, валун, коряжина, густые заросли травы.

Взаимодействие с человеком

Является объектом коммерческого промысла. Мировой вылов составлял (тыс. т): 1989 г. - 11,4; 1990 г. - 11,1; 1991 г. - 10,1; 1992 г. - 10,7, 1993 г. - 9,5; 1994 г. - 9,4; 1995 г. — 8,6; 1996 г. — 8,5; 1997 г. - 10,1; 1998 г. - 7,5; 1999 г. - 7,5; 2000 г. - 7,9. Речных угрей ловят в основном крючковой снастью, ловушками и другими орудиями лова; является объектом спортивного рыболовства.

У европейского угря очень мягкое, вкусное мясо. Его можно жарить, коптить и мариновать. Из угря вырабатывают консервы «Угорь в желе».

В 2010 году Гринпис добавил речного угря в свой Красный список (список рыб, продаваемых в обычных супермаркетах по всему миру, но имеющих большой риск исчезнуть из-за неумеренного лова).

Ссылки

• [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?Fishes/85.html Позвоночные животные России: речной угорь]
• [ru.wikisource.org/wiki/Жизнь_и_ловля_пресноводных_рыб/Угорь Сабанеев Л. П. Жизнь и ловля пресноводных рыб/Угорь]

Отрывок, характеризующий Речной угорь

– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.