Реюньон (остров)

Эта статья об острове, о заморском департаменте Франции смотри Реюньон.

Реюньон (остров)Реюньон (остров)

</tt> </tt>

Реюньон фр. RéunionК:Карточка на Геокаре: Исправить: Национальное название
Каскад водопадов Trou Noir на реке Ланжевен
21°06′52″ ю. ш. 55°31′57″ в. д.21.11444° ю. ш. 55.53250° в. д. / -21.11444; 55.53250
Архипелаг	Маскаренские острова
Акватория	Индийский океан
Страна	Франция Франция
Реюньон
Площадь	2512 км²
Наивысшая точка	Питон-де-Неж, 3069 м
Население (1999 год)	706 300 чел.
Плотность населения	281,17 чел./км²

Реюньо́н (фр. Réunion) — остров в Индийском океане, расположенный в 700 км к востоку от Мадагаскара. С 1946 года входит в состав одноимённого заморского департамента Франции. Площадь 2 512 км². Население 835 103 человек (2013, оценка), около 40 % — реюньонцы. Климат тропический пассатный. Остров покрыт саваннами и тропическими лесами. Крупнейший город и административный центр департамента — Сен-Дени. Главный морской порт — Ле-Пор.

Топонимика

Остров обнаружен португальскими мореплавателями в день святой Аполлонии 9 февраля 1507 года и назван Санта-Аполлониа в честь дня открытия. В 1642 году не принадлежавший ни одной из держав остров объявлен владением Франции, а в 1649 году был первый раз переименован. Новое название Бурбон остров получил в честь правившей во Франции королевской династии. После низложения монархии и провозглашения республики остров Бурбон по декрету революционной власти от 19 марта 1793 года стал именоваться Реюньоном (франц. «соединение, объединение») в память об «объединении патриотов» — восставших марсельцев с национальной гвардией 10 августа 1792 года. С приходом к власти Наполеона Бонапарта острову в 1806 году дали новое, четвёртое по счёту название — Бонапарт. После восстановления во Франции монархии остров Бонапарт вновь стал именоваться островом Бурбон, а в 1848 году, после провозглашения республики, острову было возвращено прежнее «революционное» название Реюньон. Зачастую название острова переводят на русский язык буквально — остров Воссоединения (фр. Réunion).

Географическое положение

Остров Реюньон входит в группу Маскаренских островов, расположенных в западной части Индийского океана. К Маскаренским островам относятся также остров Маврикий и остров Родригес, принадлежащие Республике Маврикий.

Длина острова в направлении с северо-запада на юго-восток составляет 75 км, в самой широкой части в поперечнике — 55 км, длина береговой линии — 207 км. Наивысшая точка — потухший вулкан Питон-де-Неж (3069 м). На острове продолжается интенсивная вулканическая деятельность.

Геологическое строение

Остров Реюньон вулканического происхождения и фактически является надводной частью древнего стратовулкана, имеющего форму конуса с основанием 200 км и общей высотой над дном океана около 7000 м. На основе имеющихся данных, выделяют не менее четырёх периодов вулканической активности, приведших к формированию современной геологической структуры острова. Рельеф Реюньона стал результатом деятельности двух вулканических систем: на западе — так называемой системы Питон-де-Неж и на востоке — системы Питон-де-ля-Фурнез.

Самые древние вулканические отложения обнаружены в центральной части острова. Предположительно, остров появился из пучин океана 2 миллиона лет назад под воздействием извержений двух вулканов системы Питон-де-Неж. Более заметны последствия деятельности третьего вулкана во время второго периода вулканической активности. Сейчас он возвышается на уровне 3500—4000 м между руинами двух первых. Лава, извергавшаяся из кратеров двух древнейших вулканов, была перекрыта лавой этого третьего вулкана. Вследствие активной эрозии вулканических пород образовались огромные котлованы или «цирки», получившие названия Силаос, Мафате и Салази, которые существуют и поныне. Чуть позже появился ещё один кратер — в долине реки Марсуэн. «Цирки» были частично заполнены лавой четвёртого вулкана системы Питон-де-Неж во время следующего, третьего периода вулканической активности. Но постепенно в «цирках» Силаос, Мафате и Салази застывшая лава была размыта реками. Дно же четвёртого «цирка» осталось заполненным нетронутым слоем лавы, поскольку пересекающая его река Марсуэн на значительном участке протекает под землёй. Вулканические процессы в системе Питон-де-Неж прекратились 20 тыс. лет.

Юго-восточная часть острова входит в зону действия второй вулканической системы, где находится «живой» вулкан Фурнез (2631 м). Он расположен между тремя концентрическими впадинами, которые образовались на месте потухших и постепенно разрушившихся древних вулканов. Фурнез является одним из самых активных вулканов на планете, а сама вулканическая система Питон-де-ла-Фурнез остаётся активной на протяжении последних 500 тыс. лет.

Вулканическое происхождение острова предопределило и его геологическую структуру, основу которой образуют базальты, покрытые более поздними отложениями вулканической деятельности.

Рельеф

Деятельность вулканов наложила свой отпечаток на гористый рельеф острова. Прерывистые горные хребты тянутся вдоль острова с северо-запада на юго-восток. В центральной части выделяется обширная область с рядом возвышенностей от 2000 до 3000 м. Здесь же находится и самая значительная горная вершина — Питон-де-Неж (3069 м). «Цирки» обрамлены земляными валами высотой 800—1200 м с большой крутизной (уклон 70—75°). Под воздействием частых тропических ливней и ручьёв их дно оказалось сильно изрезанным.

К северо-западу от центральной области простирается сравнительно невысокий горный массив Ла-Монтань. В юго-восточной гряде крупнейшая вершина — действующий щитовидный вулкан Фурнез (2613 м). Его извержения происходят с периодичностью один раз в 16 месяцев. Степень их интенсивности неодинакова: в большинстве случаев, потоки растекаются на сравнительно небольшое расстояние в пределах кальдеры, но иногда они достигают побережья. Одно из последних наиболее сильных извержений произошло в 1986 году. Тогда в теле вулканического конуса образовались два больших разлома (один из них шириной 600 м). Вытекавший из трещины поток лавы шириной 40 м устремился к океанскому побережью, перерезав главную автодорогу, опоясывающую остров. Очень большое количество раскалённой лавы излилось в океан. В результате извержения площадь острова увеличилась на 0,4 кв. км.

Климат

Реюньон отличается климатическим разнообразием. На сравнительно небольшой территории острова можно встретить несколько типов микроклимата: тропический влажный, переходный тропический сухой, умеренно прохладный, средиземноморский. Два основных фактора определяют микроклимат той или иной части острова: направление господствующего ветра и высота над уровнем моря. На севере острова, в зоне господства северо-восточного ветра, климат в целом влажный, а в южных районах, где преобладает ветер юго-западного направления, — более сухой. В прибрежных низменностях влажность и температура воздуха более высокие, а по мере продвижения в горные районы климат становится более прохладным, влажность уменьшается.

На Реюньоне два основных климатических сезона: летний (с ноября по апрель) — влажный, жаркий; зимний (с мая по октябрь) — относительно сухой и прохладный. В рамках каждого сезона наблюдаются значительные колебания температурного режима и уровня влажности. В летние месяцы минимальная температура в прибрежных районах наиболее комфортная и находится в пределах +21—24°, максимальная +28—31°, в районах, расположенных до 500 м над уровнем моря, эти показатели составляют соответственно +15—18° и +25—28°, в районах, лежащих на высоте до 1000 м, +10—14° и +21—24°, а в районах на высоте до 1500 м довольно прохладно — +8—12° и +18—22°.

Сезон циклонов на Реюньоне начинается в середине декабря и заканчивается в середине апреля, но чаще всего они наиболее активны в промежутке от середины января до середины марта. С XVII в. до наших дней зарегистрировано более 200 случаев, когда остров подвергался воздействию мощных циклонов. Их интенсивность неодинакова: обычно сила ураганного ветра колеблется в пределах 100—175 км в час, но были зафиксированы случаи, когда скорость ветра достигала 200 км в час и даже превышала этот показатель. Циклоны сопровождаются сильнейшими ливнями. Часто ущерб от сильных тропических ливней более серьёзен, чем от ураганного ветра.

Циклоны наносят урон не только природе острова, но и хозяйству, населению. Очень тяжёлыми были последствия циклона под названием «Бежиза», который прошёл очень близко от Реюньона в январе 2014. Острову был причинён значительный материальный ущерб, зафиксирован один смертельный случай, 17 человек получили ранения. Отмечались десятки тысяч отключений электроэнергии, ураганный ветер вырывал с корнями деревья и сносил крыши. Количество выпавших осадков за одни сутки в районе мыса Гале и городка Сент-Мари достигло порядка 1600 мм и 1700 мм соответственно, что на 700 мм превысило месячную норму для обоих мест метеонаблюдений. Скорость ветра на вулкане Фурнез достигала 178 км/ч, шквальный ветер оказался более жёстким, чем во время циклонов «Думиль» (2013) или «Гамеде» (2007), хотя и не достиг уровня интенсивности циклона «Дина» (2002). «Бежиза» нанесла серьёзный ущерб сельскому хозяйству острова, в основном производству ванили и сахарного тростника, на общую сумму 63 млн. евро (или 85,2 млн. долл.).

Согласно данным Метео-Франс, циклон «Бежиза» не попал в список самых интенсивных циклонов, которые свирепствовали на острове, тем не менее, префект департамента, Жан-Люк Маркс, заявил, что «это был самый мощный удар стихии за последние 20 лет». Для сравнения: потери от циклона «Фиринга», пронёсшегося над Реюньоном в январе 1989 года, составили около 1 млрд. фр. фр. Тогда погибло почти 40% урожая сахарного тростника, пострадали системы электропередачи, водоснабжения, было выведено из строя оборудование многих предприятий. Три человека погибли, четверо пропали без вести, несколько десятков людей получили ранения, свыше 600 жителей остались без крова.

Период с мая по октябрь можно назвать «зимним» чисто условно, так как средняя температура воздуха ниже летних показателей всего на 3—4°. На побережье минимальная температура колеблется в пределах +18—20°, максимальная +26—28°, на высоте от 500 до 1000 м достигает соответственно +12—15° и +22—25°, на высоте от 1000 до 1500 м +6—10° и +18—21°, а на высоте более 1500 м +4—8° и +15—18°. Температура на острове не опускается ниже нулевой отметки. Отмечаются только редкие единичные случаи (например, в районе метеорологической станции Плен-де-Кафр, расположенной на высоте более 1,5 км), когда в ночное время при сильном ветре температура достигает отметки 0°C или чуть ниже.

Как правило, на количество атмосферных осадков, выпадающих в разных районах, влияют три основных фактора: характер рельефа, высота над уровнем моря и преобладающее направление ветра. Приблизительно на 2/3 территории Реюньона уровень среднегодового количества осадков — 2000 мм и более. Наиболее влажными являются районы восточного побережья (в среднем 2000—3000 мм осадков в год). На общем фоне выделяются два района, где среднегодовой уровень осадков в 3—4 раза выше, чем в целом по острову. Район Сент-Роз получает в среднем 5000 мм в год, а расположенный севернее район Сен-Бенуа — даже 9000 мм (своего рода полюс дождей, в 1952 году здесь был зарегистрирован рекордный уровень выпавших осадков — 14 785 мм). На подветренных склонах гор в западной части острова выпадает наименьшее количество осадков — в среднем 700—1000 мм: в районе Ле-Пор на северо-западной оконечности лишь около 720 мм, а в районе Сен-Луи на юго-западе — не более 665 мм в год.

Почвы

Процессы почвообразования на Реюньоне также непосредственно связаны с вулканической деятельностью. Базальтовые породы, образовавшиеся вследствие извержений вулканов, подвергаясь эрозии и каолинизации, постепенно превращались в глины. Дальнейшие процессы окисления каолинитов в глине привели к образованию латеритных почв, содержащих большое количество соединений железа и поэтому имеющих характерный кирпично-красный оттенок. Плодородие земли в различных частях острова определяется в первую очередь сроком давности этих извержений. Так, к наиболее древним относятся почвы в горных областях От-де-Сен-Жиль, Сен-Дени, Брюль, где почвы подвергались длительному окислению и в целом стали каменистыми и малоплодородными. В районах же более поздней вулканической деятельности (Сен-Жозеф, Сен-Бенуа, Сент-Роз, От-де-Сен-Луи) земля более продуктивна. Особенно плодородны аллювиальные почвы в равнинных районах, узкой полосой опоясывающие остров практически по всей линии морского побережья, хотя там требуется дополнительное орошение. Серым пятном на почвенной карте Реюньона выделяется район вокруг действующего вулкана Фурнез. Почвенный покров там не может сформироваться, поскольку новые потоки лавы систематически перекрывают прежние слои, препятствуя процессу почвообразования.

В целом лишь около половины земельной площади острова пригодно для сельского хозяйства. Сильнейшие ливни, обрушивающиеся на остров во время циклонов, смывают в океан тысячи тонн плодородной земли. По оценке национальных служб, ежегодно с каждого гектара сельхозугодий утрачивается слой приблизительно в 1 мм. Особенности рельефа и климата также способствуют эрозии почвы: с крутых склонов гор во время ураганных ветров и ливней срываются огромные оползни. Хозяйственная деятельность человека — распашка земли и, особенно, вырубка лесов — также пагубно влияют на целостность почвенного покрова. С целью сохранения и для предотвращения дальнейшего разрушения плодородного слоя на крутых склонах устраиваются террасы, завалы из камней, высаживаются бамбук и другие древесные породы, корневая система которых способна скреплять хрупкий почвенный слой острова.

Гидрография

Реюньон покрыт густой сетью небольших рек. Истоки всех рек Реюньона находятся во внутренних горных районах, а впадают практически все они в океан. Реки отличаются резкими колебаниями уровня воды в зависимости от сезонных атмосферных осадков. Русла многих рек перекрыты многочисленными порогами и водопадами.

На севере Реюньона протекает несколько небольших рек, в том числе Сен-Дени, в устье которой находится «столица» острова — Сен-Дени. Самой крупной рекой на северо-западе является Гале. Несколько южнее и почти параллельно Гале протекает река Берника, в месте её впадения в океан расположился второй по величине город Реюньона — Сен-Поль. Наиболее крупная река северо-восточного бассейна — Мат, истоки которой находятся близ потухшего вулкана Питон-де-Неж, а несколько севернее ее устья лежит пятый по величине город Сен-Андре.

На юге Реюньона наиболее крупной водной артерией считается река Сен-Этьен. Она берет начало также у подножия Питон-де-Неж, течёт в строго южном направлении и впадает в океан в том месте, где находится город Сен-Луи. Ещё одна относительно крупная река в этой части острова — Рампар; в ее устье находится город Сен-Жозеф. Близ города Сен-Жозеф впадает в океан ещё одна небольшая река этого региона — Ланжевен.

На востоке острова есть несколько значительных рек, среди них — Ист, истоки которой находятся в районе вулкана Фурнез. Она течёт в северо-восточном направлении, а недалеко от места впадения реки в океан расположен город Сент-Роз. На Алэне, притоке реки Ист, находится один из самых больших водопадов Реюньона — Такамака. В этом же направлении течёт река Марсуэн, берущая начало у подножия реюньонского исполина Питон-де-Неж и впадающая в океан в районе города Сен-Бенуа.

Флора

Мадагаскарская подобласть флористической палеонтропической области (царства) распространяется не только на сам Мадагаскар, но и на все близлежащие острова юго-западной части Индийского океана. Реюньон — не исключение.

Когда-то территория острова была покрыта обширными девственными лесными массивами. Лес не только играл важную роль в регулировании атмосферных осадков, но и создавал на удивление гармоничный ландшафт острова и предохранял от вымывания почвы на склонах гор. Появление первых поселенцев сопровождалось несколькими десятилетиями бесконтрольной вырубки леса для заготовки топлива и для постройки жилищ. Высвобождались земли от леса также под сельскохозяйственные угодья и городское строительство, что привело к сокращению лесных площадей, а в некоторых районах — к полному исчезновению леса. По очень приблизительным данным, сейчас площадь, покрытая лесом, включая искусственные насаждения составляет лишь около 100 тыс. га. Это означает, что на каждого реюньонца приходится в среднем по 0,15 га леса.

Более богатой и разнообразной растительностью отличается восточное побережье острова, особенно северо-восток, так как там целенаправленно занимались лесоразведением на протяжении нескольких десятилетий. Для этого использовались саженцы деревьев различных пород, большинство из которых были завезены из других тропических районов, в частности с острова Мадагаскар. Здесь распространены кокосовые пальмы, личи, хлебное дерево, манго, другие плодовые деревья, а также эвкалипт и казуарина. Тяжёлая, плотная древесина казуарины часто используется в качестве строительного и поделочного материала. Из эндемичных видов сохранились немногие, например, тамаринд (или индийский финик). Это декоративное дерево хвойной породы достигает высоты 25 м, а его плоды используются в пищевой, фармацевтической промышленности, в ветеринарии. Среди других ценных местных пород деревьев можно также выделить бензойное дерево, из которого получают ароматическую смолу, и ряд других.

Среди множества разнообразных декоративных кустарников выделяются бугенвиллея с белыми, жёлтыми, розовыми и пурпурными цветами, огнецвет с пышными ярко-красными соцветиями, гортензия с богатой цветовой гаммой.

Реюньон известен во всём мире своими орхидеями. На острове представлено более 90 % известных науке орхидей, причём 49 видов — эндемики, которые произрастают в дикой природе. Культивируют около 100 разновидностей, в том числе «Ванду» с кистевидными соцветиями, «Онцидиум» (ее называют также «Золотой дождь»), у которой в соцветиях бывает до 100 цветков, «Ангрекум» («Дикая орхидея Бурбона») и множество других сортов. Некоторые виды орхидей, кроме декоративных целей, используются и как лекарственные растения, например, орхидея «Оршис». Редкий турист устоит перед соблазном приобрести орхидею в качестве сувенира после поездки на остров. Реюньонские орхидеи пользуются спросом на мировом рынке, поэтому их производство является одной из доходных статей экспорта. Орхидеи доставляют авиатранспортом во многие уголки мира в тщательно упакованном виде.

На высотном поясе до 1200 м ещё сохранились участки реликтового леса, где заросли всевозможных папоротников и причудливо переплетённых лиан создают труднопроходимые джунгли. Нужно отметить, что породы деревьев, произрастающих в этом поясе, менее разнообразны, чем на побережье. Однако эти леса отличаются большим видовым разнообразием пальм. В частности, равенала (или веерная пальма), не только красива, но и очень полезна, так как влага, содержащаяся в черенках листьев, прекрасно утоляет жажду (отсюда ее ещё называют «Деревом путешественников»).

На высоте свыше 1200 м над уровнем моря начинается своего рода бамбуковая зона, выше которой растительный покров образуют в основном неприхотливые низкорослые деревья и кустарники. На высоте 2000 м растительность совсем скудная, а ещё выше на каменистой почве уже ничего не растёт кроме лишайников и мхов.

Проблема сохранения леса на Реюньоне является одной из главных задач. Помимо двух основных факторов, активно влияющих на сокращение лесного массива острова: хозяйственной деятельности человека и природных стихийных бедствий, не меньшую опасность представляет третий фактор — лесные пожары. Так, только за два года 1987 и 1988, огонь уничтожил 10,3 и 5 тыс. га лесного покрова соответственно. Специальная программа по сохранению местных видов растительности и внедрения новых, для разведения которых климатические условия острова благоприятны, была разработана ещё в середине 50-х годов прошлого века. В основе программы — создание резерватов с соответствующим статусом. С 1957 года и по настоящее время было создано семь таких резерватов. Наиболее крупные из них: «От-де-Сен-Филипп» (4073 га, основан в 1987), «Ле-Мазрен» (1869 га, 1984) и «Реюньон» (105447 га, 2007). На ближайшие годы запланировано также создание новых резерватов.

Природный ландшафт острова уже невозможно представить без обширных плантаций сахарного тростника, герани, ванили, других экзотических культур, а также без фруктовых садов и делянок с овощными культурами, расположенных в основном на побережье и нижних склонах гор.

Фауна

Реюньон, как и другие Маскаренские острова, по современной фаунистической классификации относится к мадагаскарской зоогеографической области. Сюда же входят Мадагаскар, Сейшельские, Коморские острова и острова Альдабра.

Животный мир острова довольно беден, за исключением пернатых и морских обитателей. Эндемичная фауна истреблена и в настоящее время практически отсутствует. В лесных районах ещё встречаются, но очень редко, дикие козы, кабаны. Более распространены ежи, грызуны, некоторые другие мелкие животные. Среди пресмыкающихся можно встретить ящериц-хамелеонов и неядовитых змей. Описания первых посетителей острова — английских и голландских моряков — свидетельствуют, что до заселения острова здесь в большом количестве водились гигантские морские черепахи. Сейчас они практически исчезли. До сих пор попадаются только чешуйчатые черепахи. Во влажных северо-западных районах очень много видов насекомых, бабочек.

Очень разнообразен мир пернатых. Он представлен большими популяциями чаек, голубей, попугаев, клестов, фазановых, дроздовых и др. Можно встретить и такие экзотические виды, как птица кардинал, меняющая цвет своего оперения с красного в летний сезон на серый в зимний. Не менее оригинальны и фаэтоны, получившие столь образное название из-за длинного ступенчатого хвостового оперения.

На острове, обычно в сентябре—октябре, гнездятся многие виды хорошо известных жителям северного полушария перелётных птиц — кулики, крачки, буревестники, скворцы, перепела и др.

Богатая ихтиофауна Реюньона объясняется расположением острова в зоне тёплых вод Индийского океана. В прибрежной полосе водятся тресковые, окунеобразные (губан, барабулька), кефалеобразные, змеевидные (угорь) и другие виды рыб. В этой зоне распространены также рыбы семейства пестряковых, или сигановых, имеющие сжатое с боков овальное туловище, и рыбы семейства пикороговых, на плавниках которых выступают острые шипы. Очень необычны попугай-рыбы, получившие такое название по форме головы, напоминающей клюв. Эти рыбы выделяются широким спектром цветовой окраски — от оранжевой до голубоватой.

Видовой состав ихтиофауны в океанических водах, окружающих остров, представлен также многими видами рыб, имеющими промысловое значение: тунцовыми, горбылевыми, ставридовыми, карасёвыми и др. В глубоководье встречаются марлины — очень крупные рыбы, длина взрослой особи этого вида нередко достигает 5 м. Разнообразные виды моллюсков также являются неотъемлемой частью ихтиофауны Реюньона.

Отрывок, характеризующий Реюньон (остров)

– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.


Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.


Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
Нашествие стремится на восток, достигает конечной цели – Москвы. Столица взята; русское войско более уничтожено, чем когда нибудь были уничтожены неприятельские войска в прежних войнах от Аустерлица до Ваграма. Но вдруг вместо тех случайностей и гениальности, которые так последовательно вели его до сих пор непрерывным рядом успехов к предназначенной цели, является бесчисленное количество обратных случайностей, от насморка в Бородине до морозов и искры, зажегшей Москву; и вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющие примеров.
Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит, и все случайности постоянно теперь уже не за, а против него.
Совершается противодвижение с востока на запад с замечательным сходством с предшествовавшим движением с запада на восток. Те же попытки движения с востока на запад в 1805 – 1807 – 1809 годах предшествуют большому движению; то же сцепление и группу огромных размеров; то же приставание серединных народов к движению; то же колебание в середине пути и та же быстрота по мере приближения к цели.
Париж – крайняя цель достигнута. Наполеоновское правительство и войска разрушены. Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая случайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своих бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять лет тому назад и год после, – разбойником вне закона. Но по какой то странной случайности никто не видит этого. Роль его еще не кончена. Человека, которого десять лет тому назад и год после считали разбойником вне закона, посылают в два дня переезда от Франции на остров, отдаваемый ему во владение с гвардией и миллионами, которые платят ему за что то.


Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.
Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения – Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода.
Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.
Человек этот нужен еще для оправдания последнего совокупного действия.
Действие совершено. Последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится.
И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.
Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.