Ржевская, Елена Моисеевна

Елена Моисеевна Ржевская
Род деятельности:	прозаик
Годы творчества:	с 1950
Язык произведений:	русский
Награды:

Внешние изображения
	[www.mysteriouscountry.ru/wiki/images/thumb/b/be/%D0%95%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B0_%D0%A0%D0%B6%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F.jpeg/250px-%D0%95%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B0_%D0%A0%D0%B6%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F.jpeg Фотография военных лет]
	[ria.ru/images/42750/25/427502590.jpg Современная фотография]

Еле́на Моисе́евна Рже́вская (псевдоним Елены Моисеевны Каган; род. 27 октября 1919, Гомель) — русская писательница. Почётный гражданин Ржева (2000).

Биография

Родилась в семье юриста Моисея Александровича Кагана (1889—1966) и зубного врача Рахили Соломоновны Каган (урождённой Хацревиной, 1890—1967), уроженцев Витебска. Отец, из семьи купца 2-й гильдии, был председателем правления Всеукраинского государственного банка, затем работал в Наркомземе, после развода с первой женой (1941) был вторично женат на докторе медицинских наук, профессоре Белле Григорьевне Лейтес, заведующей организационно-методическим отделом Института ревматизма РСФСР.

В 1937—1941 годах училась в Московском институте философии, литературы и истории.

Участница Великой Отечественной войны. На фронт попала под Ржевом (отсюда и псевдоним) военным переводчиком в штаб 30-й армии. С 1943 года — член КПСС. Во время штурма Берлина участвовала в поисках Гитлера, в проведении опознания и расследовании обстоятельств его самоубийства. Лейтенант.

В 1948 году окончила Литературный институт имени А. М. Горького. Печатается с 1950 года. С 1962 года — член Союза писателей СССР. Член русского ПЕН-центра.

В 80-е годы была одним из инициаторов государственного и общественного возвеличивания города Ржева в событиях Отечественной войны. Отсюда родилась идея Городов Воинской славы и Ржев, в числе 40 российских городов, получил это высокое звание.

Семья

• Была замужем за поэтом Павлом Давыдовичем Коганом, дочь Ольга (её муж — доктор химических наук Борис Давидович Сумм, 1933—2005, профессор МГУ). Второй муж — писатель Исаак Наумович Крамов (настоящая фамилия Рабинович, 1919—1979), брат художника и писателя Леонида Волынского. Внучка — переводчица Любовь Борисовна Сумм, кандидат филологических наук.
• Братья — доктор технических наук Борис Моисеевич Каган (1918—2013), учёный в области автоматики, кибернетики и вычислительной техники, лауреат Сталинской премии; физик-теоретик Юрий Моисеевич Каган. Племянники — доктор технических наук Леонид Богуславский (учёный в области вычислительной техники и инвестор), доктор физико-математических наук Максим Каган.
• Двоюродная сестра — актриса Валентина Григорьевна Вагрина.
• Двоюродные братья — писатель Захар Львович Хацревин, инженер Наум Александрович Роговин, химик Захар Александрович Роговин.

Награды и признание

• Два ордена Отечественной войны 2-й степени.
• Орден Красной Звезды.
• Медаль «За боевые заслуги».
• Медаль «За освобождение Варшавы».
• Медаль «За взятие Берлина».
• Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».
• Медаль имени Александра Фадеева (1987).
• Премия им. А. Д. Сахарова «За гражданское мужество писателя» (1996).
• Премия «Венец» (2001).
• Премия журнала «Дружба Народов» (2001).

Избранные сочинения

• Ржевская Е. М. Берлин, май 1945. — М.: Правда, 1988. — 474 с. || . — М.: Советский писатель, 1965. — 276 с. || [militera.lib.ru/memo/russian/pzhevskaya_em2/index.html Берлин, май 1945 : Записки военного переводчика : рассказы]. — М.: Московский рабочий, 1986. — 320 с.
• Ржевская Е. М. [militera.lib.ru/memo/russian/pzhevskaya_em1/index.html Ближние подступы : Повести, рассказы]. — М.: Советский писатель, 1985. — 336 с. — 100 000 экз.
• Ржевская Е. М. Была война : повести, рассказы, записки. — М.: Советский писатель, 1979. — 640 с.
• Ржевская Е. М. В Каширской библиотеке : Очерк. — М., 1950.
• Ржевская Е. М. В логове фашизма : записки военной переводчицы // Наука и жизнь. — 1967. — № 9. — С. 75-80.
• Ржевская Е. М. Весна в шинели : Повесть, рассказы, записки. — М., 1961.
• Ржевская Е. М. Ворошенный жар : повесть // Новый мир. — 1984. — № 5. — С. 6-75.
• Ржевская Е. М. Далёкий гул : повесть // Дружба народов. — 1988. — № 7. — С. 3-69.
• Ржевская Е. М. [magazines.russ.ru/druzhba/2005/5/rzh.html Домашний очаг : как оно было] // Дружба народов. — 2005. — № 5. — С. 4-72.
• Ржевская Е. М. Жив, браток : рассказы // Новый мир. — 1987. — № 5. — С. 3-23.
• Ржевская Е. М. За плечами ХХ век. — М.: АСТ, 2011. — 639 с. — 3000 экз.
• Ржевская Е. М. Земное притяжение : Повесть. — М., 1963.
• Ржевская Е. М. Знаки препинания : сборник. — М.: Советский писатель, 1989. — 413 с. — (Содерж.: Под Ржевом; Второй эшелон; В тот день; Поздней осенью : рассказы).
• Ржевская Е. М. Особое задание: Повесть о разведчиках. — М., 1951. — (Библиотечка военных приключений).
• Ржевская Е. М. От дома до фронта : Повесть. — М., 1967.
• Ржевская Е. М. Почему? // Вопросы литературы. — 1999. — № 1. — С. 31-32.
• Ржевская Е. М. Спустя много лет : Повесть. — М., 1969. — (Короткие повести и рассказы).
• Ржевская Е. М. «…Так как все кончено…» : фрагмент из кн. «Геббельс. Портрет на фоне дневника» // Дружба народов. — 1994. — № 3. — С. 101-132.
• Ржевская Е. М. У войны - лицо войны : беседа с писательницей Е. Ржевской; записала Т. Бек // Вопросы литературы. — 1996. — Вып. 2. — С. 182-221.
• Ржевская Е. М. Февраль - кривые дороги : повести. — М.: Советский писатель, 1975. — 303 с. — (Содерж.: От дома до фронта [и др.]). || Февраль - кривые дороги : повесть // Дружба народов. — 1975. — № 9. — С. 56-109.; . — № 10. — С. 21-56.
• Ржевская Е. М. [magazines.russ.ru/druzhba/2001/6/rzhev.html Это было в Москве, в Киеве, в Париже… : О Викторе Некрасове] // Дружба Народов. — 2001. — № 6.

Ссылки

• [www.library.vladimir.ru/book_online/voyna_34.htm Ржевская Елена Моисеевна]. Владимирская областная универсальная научная библиотека (2 марта 2012). Проверено 18 апреля 2012. [www.webcitation.org/67gDcXN4h Архивировано из первоисточника 15 мая 2012]. (в том числе библиография литературной критики)
• [magazines.russ.ru/authors/r/rzhevskaya/ Елена Моисеевна Ржевская]. Журнальный зал. Проверено 18 апреля 2012. [www.webcitation.org/67gDdrypb Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc3p/255162 Ржевская Елена Моисеевна] // Большой Энциклопедический словарь. — 2000.
• [www.mysteriouscountry.ru/wiki/index.php/%D0%A0%D0%B6%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%95%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B0_%D0%9C%D0%BE%D0%B8%D1%81%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B0 Ржевская Елена Моисеевна]
• [www.youtube.com/watch?v=3BvcbXsJXmA&feature=youtu.be Бункер. В поисках Гитлера.]
• [weekend.ria.ru/books/20110831/427502719.html Издательство АСТ сделает осенью ставку на воспоминания и мемуары]
• [nekrassov-viktor.com/Books/Nekrasov-Klassika-nashego-pokoleniya.aspx Виктор Некрасов «Классика нашего поколения (О книге Елены Ржевской «Знаки препинания»)»]

Отрывок, характеризующий Ржевская, Елена Моисеевна

– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.