Ржевские
Поделись знанием:
В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
(перенаправлено с «Ржевские (дворянский род)»)
| Ржевские | |
 | |
|
Описание герба: см. текст | |
| Том и лист Общего гербовника: |
I, 37 |
|---|---|
| Часть родословной книги: |
VI |
| Родоначальник: |
Фёдор Фёдорович (князь ржевский) |
Подданство: | |
Эта статья — о дворянском роде. О носителях фамилии см. Ржевский.
Рже́вские — русский дворянский род, происходящий от смоленских князей, потомки князя Рюрика (см. Фоминские князья).
Содержание
Происхождение и история рода
Князь Фёдор Фёдорович был удельным князем города Ржева и в 1315 году был послан московским князем Юрием Даниловичем в Новгород для защиты его от великого князя тверского Михаила Ярославича; новгородцы выдали князя Фёдора великому князю тверскому, который лишил его удела. Потомки князя Фёдора не именовались князьями.
Род Ржевских внесён в родословную книгу Воронежской, Костромской, Курской, Московской, Орловской, Рязанской, Санкт-Петербургской, Тамбовской и Тверской губерний[1].
Описание герба
В щите, имеющем серебряное поле, изображена чёрная пушка на золотом лафете и на пушке райская птица. Щит покрыт мантией и шапкой, принадлежащими княжескому достоинству. Княжеские шапка и мантия присвоены издревле дворянскому роду Ржевских, потому что он происходит от князей Смоленских, и имеет и герб Смоленских князей. [2]
Известные представители рода Ржевских
- Родион Фёдорович Ржевский убит в Куликовской битве (1380).
- Семён Фёдорович Ржевский (ум. 1445) — воевода.
- Михайло Семёнович Ржевский
- Матвей Михайлович Ржевский, боярский сын, ездил в Литву в свите вел. княжны Елены Ивановны, невесты литовского вел. князя Александра (1495).
- Михайло Семёнович Ржевский
- Никита Григорьевич Ржевский — воевода.
- Иван Никитич Ржевский (умер в 1611 году) в 1601 году ездил послом в Копенгаген; убит в одно время с Прокопием Ляпуновым.
- Андрей Никитич Ржевский
- Иван Андреевич Ржевский — дворянин, первый осадный воевода в Киеве (1661).
- Григорий Никитич Ржевский был думным дворянином (в начале XVII века).
- Матвей Иванович Ржевский (ум. после 1579) — воевода и наместник в Чернигове, Рыльске и Ряжске; в 1576 году ездил послом в Крым.
- Елизарий Леонтьевич Ржевский (ум. в 1599) — окольничий, воевода, посланник в Крым и Польшу; прапрапраправнук Семёна Фёдоровича Ржевского.
- Иван Степанович Ржевский (ум. в 1611) — дворянин, посол в Дании.
- Иван Иванович Ржевский (умер в 1678 году) — воевода в Енисейске и Нежине, потом окольничий, как и сын его Алексей, управлявший Приказом Большой Казны.
- Алексей Иванович Ржевский (ум. в 1704) — окольничий, воевода в Вятке и Самаре; его племянница, Авдотья Ивановна Чернышёва (урожд. Ржевская).
- Юрий (Георгий) Алексеевич Ржевский (1674—17.04.1729) — стольник, более 10 лет губернатор Нижегородской губернии, общий предок Степана Алексеевича Колычева и матери Пушкина.
- Иван Алексеевич Ржевский (ок. 1660—06.07.1721) — брянский воевода (1708—1715), воевода Псковской губернии (с 1719).
- Андрей Иванович Ржевский (1711—1737/1741) — мичман, участник осады Очакова.
- Алексей Андреевич Ржевский (1737—1804) — действительный тайный советник, вице-директор Петербургской Академии Наук, масон.
- Павел Алексеевич Ржевский (1784—1852) — камергер, участник Отечественной войны 1812 года.
- Алексей Андреевич Ржевский (1737—1804) — действительный тайный советник, вице-директор Петербургской Академии Наук, масон.
- Андрей Иванович Ржевский (1711—1737/1741) — мичман, участник осады Очакова.
- Алексей Иванович Ржевский (ум. в 1704) — окольничий, воевода в Вятке и Самаре; его племянница, Авдотья Ивановна Чернышёва (урожд. Ржевская).
- Матвей Васильевич Ржевский (01.08.1702—21.11.1766) — капитан флота, женатый на дочери вице-адмирала Наума Акимовича Синявина, Федосьи (15.5.1717—05.02.1785).
- Степан Матвеевич Ржевский (1732—1782) — генерал-поручик, герой русско-турецкой войны 1768—1774 гг.
- Иван Матвеевич Ржевский (после 1734—1793) — генерал-майор, герой русско-турецкой войны 1768—1774 гг.
- Владимир Матвеевич Ржевский (1740-е — после 1813) — новгородский гражданский губернатор.
- Константин Владимирович Ржевский (1783—1831)
- Владимир Константинович Ржевский (1811—1885) — чиновник особых поручений, сенатор, публицист, тайный советник.
- Константин Владимирович Ржевский (1783—1831)
- Павел Матвеевич Ржевский (1734—1793) — генерал-поручик, обер-комендант Москвы.
- Григорий Павлович Ржевский (18 октября 1763 — 11 мая 1830) — действительный камергер, подполковник, участник Польского похода 1794 года, писатель.
- Николай Григорьевич Ржевский (1800—1817) — учился в Царскосельском лицее вместе с А. С. Пушкиным; прапорщик Изюмского гусарского полка.
- Григорий Павлович Ржевский (18 октября 1763 — 11 мая 1830) — действительный камергер, подполковник, участник Польского похода 1794 года, писатель.
- Илья Васильевич Ржевский
- Александр Ильич Ржевский (1726—1809) — действительный камергер, предводитель дворянства Орловской губернии.
Из дворянского рода были также:
- Матвей Петрович Ржевский (умер в 1803 году) — сенатор.
- Владимир Алексеевич Ржевский (1865—?) — русский политический деятель.
- Чернышёва, Авдотья Ивановна, урождённая Ржевская — любовница Петра Великого.
Наибольшую известность приобрёл вымышленный представитель этого рода — поручик Ржевский, герой фильмов и анекдотов.
Напишите отзыв о статье "Ржевские"
Примечания
- ↑ Ржевские // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [gerbovnik.ru/arms/37.html Часть 1 Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи, стр. 37]
См. также
Ссылки
- [www.genealogia.ru/users/rurik/Rospisi/Rjevskie.htm Родословная роспись дворян Ржевских]
- Ржевские // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Долгоруков П. В. Российская родословная книга. — СПб.: Тип. 3 Отд. Собств. Е. И. В. Канцелярии, 1857. — Т. 4. — С. 29. (см. [russia-today.narod.ru/past/res/rzhevsk/dolg/rzhevsk.html Родословная роспись Ржевских])
- [www.geni.com/search?search_type=people&names=Ржевский Ржевский]
- [freepages.genealogy.rootsweb.ancestry.com/~mozhayski/teksty/ydna.html Y-DNA (37 markers) database including Rurikid princes and those males who are also suspecting their descent from Rurik (the 1st Russian prince, 9th century)]. Проверено 12 июля 2013. [www.webcitation.org/6JIxEVIZH Архивировано из первоисточника 1 сентября 2013].
Отрывок, характеризующий Ржевские
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
