Ржевский, Елизарий Леонтьевич
| Елизарий Леонтьевич Ржевский | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
Елиза́рий Лео́нтьевич Рже́вский по прозвищу Елка (ум. в 1599) — окольничий, воевода, посланник в Крым и Польшу.
Биография
В Ливонском походе 1556 года он был одним из руководителей в большом полку у князя Петра Ивановича Шуйского. Был посланником в Крымское ханство в 1564 и 1572 годах.
В 1565 году — воевода на Велиже, в 1573 году — наместник в Почепе, в 1574 году — воевода на Орше, причём здесь ему велено быть в сторожевом полку.
Он снова отправляется в Крымское ханство в 1577 году для предварительных переговоров о заключении мира. Вскоре после этого в Москве получено известие, что из Крыма отправлен к царю «большой посол», князь Теребендей. Согласно существовавшим обычаям, в Крым немедленно выехал московский «большой» посол, князь Василий Васильевич Мосальской, для замены Ржевского.
До этого Ржевский сообщал что, крымский хан Мехмед Гирей назначил послом в Русское царство князя Теребендея и отправил его в Москву, вместе с Ржевским под охраной князя Мурата с войском. Когда они находились на расстоянии семи дней пути от Путивля, на них напал отряд днепровских казаков, но был отбит. Князь Мурат тогда, без объяснения причин, вернулся в Крым с князем Теребендеем и Ржевским. По возвращению Ржевский узнал, что в период его отсутствия Девлет-Кильдей, бывший прежде посланником в России, доказывал хану, в случае войны с Польшей, русский царь вынужден будет уступить Крымскому ханству Казань и Астрахань, если хан того потребует. Ржевский старался отговорить хана от такого намерения, однако князь Теребендей был вновь отправлен в Москву и получил повеление требовать уступки Казани и Астрахани, а Ржевский был отпущен вместе с ним для замены на нового посла — князя Мосальского.
В 1579 году он назначен наместником в Путивле, а в 1582 году был в числе воевод, ходивших в Казань против луговых черемис.
20 января 1587 года он выехал из Москвы в Польшу, чтобы выразить панам радным соболезнование царя Фёдора Ивановича, по случаю кончины Польского короля Стефана Батория, и предложить им избрать в короли польские и литовские Фёдора Ивановича. В мае того же года Ржевский вернулся из Новогрудка с благодарственным письмом литовских вельмож к царю. Они не желали вести переговоры, сказав, что столь важное дело будет рассмотрено сеймом в Варшаве, куда царь должен прислать своих послов.
16 августа того же года было заключено перемирие с Польшей, а 20 октября Ржевский снова отправлен в Варшаву. 4 февраля 1588 года он вернулся в Москву, привезя с собой плохие вести: на Польский престол избран Шведский королевич Сигизмунд Ваза, на сторону которого склонились и многие литовские вельможи. А брат Немецкого императора Максимилиан стоит с войском в Польше, завоевал уже многие города и хочет идти на Краков, чтобы отомстить за то, что не выбрали его.
В 1590 году Ржевский был думным дворянином. В 1597 году присутствовал при торжественном приёме царём посла Германского императора Рудольфа II.
Напишите отзыв о статье "Ржевский, Елизарий Леонтьевич"
Литература
- Ржевский, Елизарий Леонтьевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
Отрывок, характеризующий Ржевский, Елизарий Леонтьевич
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.
Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
