Ржевский полигон

Рже́вский полиго́н (Ржевский артиллерийский полигон) — артиллерийский полигон около Санкт-Петербурга.

Полигон располагается на территории Всеволожского района Ленинградской области.

История

Основан в 1854 году как Главный артиллерийский полигон Русской императорской армии и первоначально размещался на Волковом поле (ныне Волковское кладбище) в составе одной «опытовой» батареи.

В 1863 году, морскому ведомству была выделена нынешняя территория полигона — правая часть Охтинского поля протяжённостью около 16 километров до Токсовских высот.

Полигон начал функционировать в 1879 году и являлся самым знаменитым артиллерийским полигоном, как в Российской империи, так и в СССР.

С 1892 года, когда была открыта Ириновская железная дорога — первая в России узкоколейная железная дорога, часть её проходила по землям полигона, вдоль современной Дороги жизни с северной её стороны.

ПОЛИГОН — станция Ириновской узкоколейной ж. д. для приема и высадки пассажиров, на земле Главного артиллерийского полигона, арендованной бароном Корфом, при пруде 1 двор, 4. м. п., 4 ж. п., всего 8 чел. буфет с крепкими напитками.
КОВАЛЕВА — станция Ириновской ж. д. для приема и высадки пассажиров, на земле Главного артиллерийского полигона, арендованной бароном Корфом, при р. Лупа 1 двор, 3 м п., 1 ж. п., всего 4 чел. смежно с селением Ковалеве. (1896 год)

В 1910—1917 годах начальник Главного артиллерийского полигона — генерал-лейтенант В. М. Трофимов.

В 1924 году, при перешивке на широкую колею, железную дорогу проложили заново южнее земель полигона. Во времена Российской империи, а позднее СССР, на полигоне проводились испытания артиллерийских установок (в том числе морской артиллерии), снарядов, брони, железобетонных укреплений, систем реактивной артиллерии, ракетных двигателей.

Есть свидетельства, что расположенные на территории Ржевского полигона: урочище Койранкангас, а также арсенал в Ковалёвском лесу, были местами массовых приведений в исполнение расстрельных приговоров в 1920-е—1930-е годы, последнее считается одним из предполагаемых мест расстрела поэта Николая Гумилёва.

Территория

Территория полигона лесистая, большая его часть покрыта болотами (некоторые из них непроходимые). Площадь полигона — 740 км², что сопоставимо с площадью Москвы в пределах МКАД — 877 км². Границы полигона в официальном документе не опубликованы; по одним данным полигон ограничен шоссе Санкт-Петербург — Матокса с запада, Дорогой жизни А128 с юго-востока, шоссе Ржевка — Девяткино и кольцевой бетонкой А120 (Борисова Грива — Матокса). По другим — выходит к побережью Ладожского озера. В годы своего активного существования полигон оказывал своё влияние и за пределами огороженной территории. Так, во время стрельбы по броне, осколки разлетались на весьма большие расстояния. С целью защиты лиц, застигнутых стрельбой на проходящем мимо шоссе, на его обочине, начиная от станции Ржевка, были установлены броневые щиты, за которые следовало скрыться после того, как ими будет услышан условный сигнал.

От полутора веков испытаний на территории полигона осталось множество заброшенных объектов: установок, зданий, цехов, наблюдательных вышек и бункеров, транспортных коммуникаций и пр. По-настоящему уникальные артиллерийские системы в основном сконцентрированны на одном испытательном поле, сравнительно небольшом по площади. Наиболее известные артиллерийские орудия Ржевского полигона — 305-мм орудие (1914 г.) и 406-мм морское орудие Б-37, участвовавшее в защите Ленинграда в годы Великой отечественной войны. Предлагается присвоить этим 2-м артиллерийским системам статус памятников истории и культуры Российской Федерации федерального значения.

Проблемы

После распада СССР полигон перестал эксплуатироваться в полном объёме, большинство военных объектов оказалось заброшено. Неоднократно ставился вопрос о ликвидации Ржевского полигона, на котором периодически возникали пожары и гремели взрывы. Наиболее близко к этой цели подошли во время проектирования КАД, первоначальный проект которой предполагал, что она будет проходить по его территории. Ещё в 2004 г. был утверждён состав Рабочей группы для подготовки предложений по передаче части его земель в собственность Ленинградской области. Указанная группа предложила перевести 160 км² полигона, на которых уже расположены населённые пункты и садоводства, в собственность области. Но сведений о прогрессе в разрешении этой непростой ситуации нет. В последние годы из-за минимального использования полигон не доставляет явных неудобств Санкт-Петербургу. Однако, он разделяет Всеволожский район Ленинградской области на две плохо связанные между собой части. Очевидно, к вопросу ещё вернутся при строительстве КАД-2, которая предположительно пройдёт через полигон и разделит его на две части.

Архаизм существования крупного артиллерийского полигона рядом с мегаполисом понимается во властных структурах. Проекты развития территории полигона исходят как от Правительства Ленинградской области, так и Санкт-Петербурга. Но до разрешения вопросов с Министерством обороны Российской Федерации (Минобороны России) об этом говорить рано. По периметру полигон застраивается садоводствами, в том числе нелегальными.

Литература

• Главный артиллерийский полигон // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>

Отрывок, характеризующий Ржевский полигон

Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.