Рзай, Виктор Ефремович

Рзай Виктор Ефремович
Дата рождения:	27 января 1906(1906-01-27)
Место рождения:	дер. Кавалы, Урмарский район, Чувашия
Дата смерти:	27 февраля 1970(1970-02-27) (64 года)
Род деятельности:	чувашский прозаик и литературный переводчик

Ви́ктор Ефре́мович Рзай (27 января 1906, с. Кавал Цивильского уезда Казанской губернии, ныне Урмарского района Чувашии — 27 февраля 1970, Чебоксары) — чувашский поэт, прозаик, переводчик.

Виктор Рзай с 1934 года в Союзе писателей СССР.

Биография

В 1914-1920 гг. Виктор Рзай учится в сельской двуклассной школе.

1927—1929 годах работал литературным сотрудником в редакции газеты «Канаш», участвовал в работе журналов «Сунтал», «Капкан».

1928—1933 годах обучался в Казанском педагогическом институте. Работал в правлении Союза писателей Чувашии.

В 1933 году Виктор Ефремович переезжает в Чебоксары, трудится здесь в правлении СП ЧАССР.

В 1934-1944 гг. В. Рзай обучает детей русскому языку в средних и высших школах Татарской АССР и Симбирской области.

В 1945-1966 гг. работает в Канаше медицинском училище и учительской школе обучал русскому языку и литературе.

Редактировал чувашскую «Молодёжную газету».

Творческая деятельность

В. Рзай — автор поэтических сборников и прозы.

Перевел на чувашский язык роман основоположника марийской литературы М. Шкетана «Энегер», а также с чувашского на русский язык роман С. Элкера «Шурăмпуç килсен» (Когда рассветёт).

Избранная библиография

• «Çамрăк вăхăт» (сборник стихов «Молодость»), 1927,
• Пăхäр челем (поэма), 1927,
• «Виçĕ калав» («Три рассказа»), 1930
• «Калавсем», «Рассказы», 1934
• «Медная трубка» (поэма),
• «Тапра каласять» (Повесть «Говорит земля»)

Литература

• Гордеев Д. В., Силэм Ю. А, «Антология чувашской литературы», том I — проза, Чебоксары, 2003.

Ссылки

• [www.lib.cap.ru/rzay2.asp Станъял о В.П. Рзае]

Отрывок, характеризующий Рзай, Виктор Ефремович

– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.