Риаскос, Хоакин
| Мануэль Хоакин де Санта Исабель Риаскос Гарсиа Manuel Joaquín de Santa Isabel Riascos García<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 12 мая — 28 июня 1867 | |||
| Предшественник: | Томас Сиприано де Москера | ||
| Преемник: | Сантос Акоста | ||
| Рождение: | 19 ноября 1833 | ||
| Смерть: | 6 августа 1875 (41 год) Сан-Хуан-дель-Сесар | ||
| Отец: | Хоакин Риаскос | ||
| Мать: | Паулина Гарсиа | ||
| Супруга: | Консепсьон Химено Муниве | ||
| Партия: | Колумбийская либеральная партия | ||
- У этого человека испанская фамилия; здесь Риаскос — фамилия отца, а Гарсиа — фамилия матери.
Мануэль Хоакин де Санта Исабель Риаскос Гарсиа (исп. Manuel Joaquín de Santa Isabel Riascos García, 19 ноября 1833 — 8 августа 1875) — колумбийский военный и политический деятель.
Мануэль Хоакин Риаскос родился в 1833 году в округе Ла-Чоррера, Республика Новая Гранада (сейчас это территория Панамы). Вместе с семьёй он впоследствии переехал в Картахену, а затем в Санта-Марту, и в итоге осел в Сьенаге, где занялся сельским хозяйством и бизнесом.
Во время гражданской войны 1860—1862 годов он быстро стал генералом, воюя на стороне повстанцев, но 14 января 1862 года попал в плен и провёл 11 месяцев в заключении в Медельине.
Соединённые Штаты Колумбии после своего основания находились в состоянии, которое колумбийские историки метко назвали «организованной анархией». В 1864 году находящийся во главе вооружённой армии Хоакин Риаскос сверг президента Суверенного штата Магдалена Хосе-Марию Луиса Эрреру и объявил временным президентом штата себя. 24 апреля 1867 года он стал президентом штата уже на легальном основании.
Принятая в 1863 году Конституция Соединённых Штатов Колумбии отменила в стране пост вице-президента, и ввела посты «Designado Presidencial» — первый (Primer), второй (Segundo) и третий (Tercer); занимающие эти посты люди должны были исполнять обязанности президента (в указанном порядке) в случае его отсутствия (а также невозможности исполнения президентских обязанностей предыдущим Designado Presidencial). В 1867 году Конгресс Колумбии назначил на очередной календарный год в качестве Designado Presidencial очередных трёх человек: Сантоса Гутьерреса, Сантоса Акосту и Хоакина Риаскоса.
29 апреля 1867 года, через пять дней после того, как Хоакин Риаскос официально встал во главе Магдалены, президент страны Томас Сиприано де Москера разогнал Конгресс, ввёл в стране военное положение и объявил себя высшей властью. Не имея точной информации о происходящем, но зная, что Сантос Гутьеррес находится за границей, Хоакин Риаскос 12 мая 1867 года объявил себя, как Tercer Designado Presidencial, исполняющим обязанности президента страны.
Тем временем 23 мая 1867 года произошёл военный переворот: полковник Даниэль Дельгадо Парис[es] арестовал Томаса Сиприано де Москера и передал власть Сантосу Акосте как Segundo Designado Presidencial. Из-за трудностей коммуникаций в то время Хоакин Риаскос узнал о произошедшем в столице перевороте лишь в июне, и официально передал президентские полномочия Сантосу Акосте. В атмосфере радости после победы над Москерой Конгресс официально признал (закон № 15 от 1868 года), что в той ситуации Хоакин Риаскос действовал в соответствии с Конституцией и официально являлся президентом; таким образом в течение 36 дней у Соединённых Штатов Колумбии было два официальных президента (Риаскос и Акоста). По окончании срока полномочий как главы Суверенного штата Магдалена Хоакин Риаскос удалился в Сьенагу, где вновь занялся сельским хозяйством и бизнесом.
Напишите отзыв о статье "Риаскос, Хоакин"
Ссылки
- [mensual.prensa.com/mensual/contenido/2009/08/09/hoy/vivir/1879678.asp Colombia tuvo tres presidentes panameños]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Риаскос, Хоакин
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.
Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
