Риау
Поделись знанием:
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
| индон. Riau | |
 | |
| Девиз: - | |
 | |
| Столица | Пеканбару |
| Губернатор | Rusli Zainal |
| Площадь | 87 023 км² |
| Население | 5 538 367 (2010)[1] |
| Народы | Малайцы (38 %), Яванцы (25 %), Минангкабау (11 %), Батак (7 %), Банджары (4 %), Китайцы (4 %), Бугисы (2 %) [2] |
| Религия | Ислам (88 %), Протестантство (1 %), Католицизм (5 %), Буддизм (6 %), Индуизм (0,2 %) |
| Языки | Малайский язык, Индонезийский язык, Минангкабау |
| Часовой пояс | WIB (UTC+7) |
| Сайт | [www.riau.go.id www.riau.go.id] |
Координаты: 0°32′ с. ш. 101°27′ в. д. / 0.533° с. ш. 101.450° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=0.533&mlon=101.450&zoom=14 (O)] (Я) Риау (индон. Riau) — провинция в Индонезии, на острове Суматра. На северо-востоке имеет морскую границу с Малайзией, а также с индонезийскими провинциями: на востоке c Острова Риау, на юге Джамби, на юго-западе — Западная Суматра на северо-западе — Северная Суматра.
Административный центр — город Пеканбару. Население — 5 538 367 чел. (на 2010 год).
Острова Риау были выделены в особую провинцию в 2004 году.
Административное деление
Провинция Риау делится на 10 округов и 2 городских муниципалитета:
| № | Адм. единица | Территория, км² |
Население, чел. (2010) |
Адм. центр |
|---|---|---|---|---|
| 1 | Пеканбару (муниципалитет) | 633,01 | 903 902 | |
| 2 | Думай (муниципалитет) | 1 727,38 | 254 337 | |
| 3 | Куантансингинги | 5 235,04 | 291 044 | Телук Куантан |
| 4 | Верхняя Индрагири | 7 797,95 | 362 961 | Ренгат |
| 5 | Нижняя Индрагири | 11 606,42 | 662 305 | Тембилахан |
| 6 | Пелалаван | 12 482,10 | 303 021 | Пангкалан Керинчи |
| 7 | Сиак | 5 011,06 | 377 232 | Сиак Сри Индрапура |
| 8 | Кампар | 10 813,88 | 686 030 | Бангкинанг |
| 9 | Бенкалис | 11 932,26 | 498 384 | Бенкалис |
| 10 | Верхний Рокан | 7 225,02 | 475 011 | Пасир Пангарайан |
| 11 | Нижний Рокан | 8 851,70 | 552 433 | Уджунг Танджунг |
| 12 | Острова Меранти (Кепулауан Меранти) |
3 707,84 | 176 371 | Селат Панджанг |
| Всего | 87 023,66 | 5 543 031 |
Напишите отзыв о статье "Риау"
Примечания
|
Это заготовка статьи по географии Индонезии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Риау
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
