Рибас, Себастьян

Себастьян Рибас
Общая информация
Полное имя	Себастьян Сесар Элиос Рибас Барбато
Родился	11 марта 1988(1988-03-11) (36 лет) Монтевидео, Уругвай
Гражданство	Уругвай Италия
Рост	189 см
Вес	86 кг
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	КА Ривер Плейт (Монтевидео)
Номер	29
Карьера
Клубная карьера*
2005—2006	Хувентуд Лас-Пьедрас	17 (6)
2006—2008	Интернационале	1 (0)
2007	→  Специя	4 (0)
2008—2011	Дижон	114 (50)
2011—2015	Дженоа	0 (0)
2012	→  Спортинг (Лиссабон)	5 (0)
2012—2013	→  Монако	0 (0)
2013	→  Барселона (Гуаякиль)	5 (0)
2014	→  Страсбур	13 (4)
2014—2015	→  Картахена	23 (6)
2015	Феникс (Монтевидео)	5 (0)
2016—н.в.	КА Ривер Плейт	3 (1)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Себастья́н Се́сар Э́лиос Ри́бас Барба́то (11 марта 1988, Монтевидео) — уругвайский футболист, нападающий клуба «Феникс Монтевидео». Провёл более ста матчей за французский «Дижон».

Ранние годы

Родился 11 марта 1988 в городе Монтевидео. Себастьян Рибас является сыном бывшего главного тренера «Пеньяроля» и «Венеции» Хулио Сесара Рибаса. Себастьян также имеет итальянский паспорт в связи с тем, что его мать родилась в Палермо, Италия.

Игровая карьера

В начале игровой карьеры выступал за клубы «Хувентуд Лас-Пьедрас» и «Интернационале».

В течение 2007/08 сезона на правах аренды защищал цвета клуба «Специя».

Своей игрой за последнюю команду привлёк внимание представителей тренерского штаба клуба «Дижон», в состав которого присоединился в 2008 году. Сыграл за команду из Дижона следующие три сезона своей игровой карьеры. Большинство времени, проведённого в составе «Дижона», был основным игроком атакующей звена команды. В составе «Дижона» был одним из главных бомбардиров команды, имея среднюю результативность на уровне 0,46 гола за игру первенства. В сезоне 2010/11 с 15 голами он стал лучшим бомбардиром Лиги 2.

В 2011 году заключил контракт с клубом «Дженоа», в составе которого провёл лишь одну игру в рамках розыгрыша кубка Италии.

Начиная с 2012 года его стали сдавать в аренды. Таким образом он успел поиграть за «Спортинг Лиссабон», «Монако», «Барселона Гуаякиль», «Страсбур» и «Картахену», причём за монегасков так и не дебютировал из-за травмы.

Ссылки

• [www.transfermarkt.it/it//aufeinenblick/spieler_45577.html Профиль на сайте TransferMarkt]
• [int.soccerway.com/players/sebastian-cesar-helios-ribas/18673 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Рибас, Себастьян

– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.