Ригельман, Александр Иванович

Александр Иванович Ригельман (1720 — 23 октября 1789) — русский военный инженер, генерал-майор, историк; обучался в шляхетском кадетском инженерном корпусе, долго жил в Малороссии, снимая карты и составляя планы малороссийских городов, позже занимался исправлением и постройкой крепостей по северо-восточной линии, по днепровской линии и в других местах.

Биография

В 1730—1738 годах обучался в шляхетном корпусе, по окончании которого направлен на службу в Киев, а затем в турецкий поход, в главную армию. Участвовал 28 августа 1739 года в сражении при Ставучанах, во взятии Хотина (30 августа) и Ясс (12 сентября).

По окончании войны командирован к разграничению с Оттоманской Портой земель от устья Синюхи до Днепра, Миуса и Азова. 2 июня 1743 года получил чин инженер-прапорщика. В 1745—1749 года изготавливал пограничную карту от Киева до Смоленска и планы малороссийских городов полков Прилуцкого, Лубенского и Миргородского, а также и пограничных с Польшей населенных пунктов.

В 1749 году в чине подпоручика послан для пограничных дел через Оренбург к Нуралихану, в Киргиз-Кайсацкую орду. В 1751—1760 годах осматривал северо-восточную линию от Кизляра до Ишима и перестраивал пограничные крепости, посещал укрепления Царицына, Красного Яра, Астрахани, Кизляра, Оренбурга и Уфы. В 1760 году переведен на Дон, строил крепости св. Димитрия (ныне город Ростов-на-Дону) на месте бывшей крепости св. Анны. 3 марта 1763 года в Петербурге участвовал в поднесении Императрице Екатерине II планов военных укреплений, за что получил золотую табакерку, наполненную червонцами.

В 1770 году Ригельману поручено было построить Петровскую крепость на Днепровской линии, при устье реки Берды и Азовского моря. 15 декабря 1770 года получил чин полковника, а 28 декабря 1771 года — генерал-майора.

Во время турецкой войны 1768—1774 годов отличился при атаке Силистрии, 25 ноября 1770 года был награждён орденом св. Георгия 4-й степени; в 1774—1782 годах состоял командиром Азовского департамента крепостей — своеобразного военно-инженерного округа, центром которого была построенная Крепость св. Димитрия Ростовского..

7 августа 1782 года вышел в отставку и в своём имении при селе Андреевка, Черниговского уезда, занялся историей Малороссии, материалы для которой собирал с 1760 года.

Умер 23 октября 1789 года и погребён был в построенной им каменной церкви в Андреевке.

Был женат на Марфе Васильевне Лизогуб. Их сын Аркадий (р. 1778) — черниговский уездный предводитель дворянства, его сын Николай — публицист и общественный деятель.

Основные труды

• «[www.archive.org/download/Riegelmann_Istoriya_o_donskikh_kazakakh/rsl01003543097_text.pdf История, или повествование о Донских казаках], отколь и когда они начало своё имеют, и в какое время и из каких людей на Дону поселились, какие их были дела и чем прославились и проч., собранная и составленная из многих вернейших российских и иностранных историков, летописей, древних дворцовых записей и из журнала Петра Великого», 1778 («Чтения в Обществе Истории и Древностей Российских», 1846, № 3 и 4)
• «[litopys.org.ua/rigel/rig.htm Летописное повествование о Малой России] и её народе и казаках вообще, отколь и из какого народа оные происхождение своё имеют, и по каким случаям они ныне при своих местах обитают, как то: Черкасские или Малороссийские и Запорожские, а от них уже Донские и от сих Яицкие, что ныне Уральские, Гребенские, Сибирские, Волгские, Терские, Некрасовские и пр. казаки, как равно и Слободские полки» («Чтения в Обществе Истории и Древностей Российских», 1847, № 5, 6, 7, 8 и 9).

Оба труда изданы с предисловиями О. М. Бодянского.

Неизданные работы

• "Изъяснение о Кизлярской крепости, составленное в 1757 году"
• Собрание анекдотов о Петре Великом.

Литература

• О. М. Бодянский. Историческое сведение об А. И. Ригельмане—"Чтения в Обществе Истории и Древ. Рос." 1848 г., № 6;
• А. Н. Пыпин. История русской этнографии, т. I, стр. 130 и т. III, стр. 113, 192;
• Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, кн. 52, СПб. 1899, стр. 683.
• Ригельман, Александр Иванович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Ласковский Ф. Материалы для истории инженерного искусства в России, ч. III. СПб., 1865, с. 272 (о деятельности А. И. Ригельмана в Уфе в 1759 г.).

Отрывок, характеризующий Ригельман, Александр Иванович

– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.