Ридигер, Ханс-Юрген

Ханс-Юрген Ридигер
Общая информация
Родился	20 декабря 1955(1955-12-20) (68 лет) Финстервальде, ГДР
Гражданство	ГДР Германия
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1972—1984	Динамо (Берлин)	193 (105)
Национальная сборная**
1975—1982	ГДР	41 (6)
Международные медали
Олимпийские игры
Золото	Монреаль 1976	Футбол
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ханс-Ю́рген Ри́дигер (нем. Hans-Jürgen Riediger; род. 20 декабря 1955, Финстервальде) — немецкий футболист, нападающий. Выступал за сборную ГДР.

Карьера

Ридигер провёл всю свою профессиональную карьеру в берлинском футбольном клубе «Динамо», подписав с ней контракт в 1972 году. Он сыграл почти двести игр в составе этой команды, став в итоге шестикратным победителем чемпионата ГДР. Он закончил карьеру по итогам сезона 1983/84, в котором его команда победила в шестой раз подряд.

Сборная

Ридигер с 1972 по 1984 годы играл в составе сборной ГДР. В составе этой сборной он участвует в Олимпийских играх, где становится чемпионом.

В этой сборной он провёл более сорока игр, в которых забил шесть голов.

Достижения

Клубные

Динамо (Берлин)

• Чемпионат ГДР по футболу (6): 1978/79, 1979/80, 1980/81, 1981/82, 1982/83, 1983/84

Сборная

ГДР

• Олимпийские игры (1): 1976

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/player/16729.html Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.fussballdaten.de/spieler/riedigerhansjuergen/1983/ Профиль на fussballdaten]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Ридигер, Ханс-Юрген

Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.