Ридо-стрит

Ридо-стрит, англ. Rideau Street, фр. Rue Rideau — улица в центральной части г. Оттава, одна из наиболее знаменитых улиц города, примечательная своей историей как бывшего центра городской торговли.

До 1998 г. улица считалась Онтарийской магистралью 17B. Начинается на западе у канала Ридо, где является (через мост) продолжением Веллингтон-стрит, идущей вдоль Парламентского холма, и идёт на восток к реке Ридо, где переходит в мост Каммингс, продолжением которого за рекой является Монреаль-роуд.

Достопримечательностями Ридо-стрит являются торговый центр Rideau Centre, гранд-отель «Шато-Лорье», Правительственный центр конференций (сооружён на месте бывшого главного вокзала Оттавы). На набережной канала Ридо, между Ридо-стрит и Дейли-авеню, возведён Оттавский центр массовых мероприятий.

В течение многих лет Ридо-стрит служила одной из основных транспортных артерий Оттавы, здесь располагались крупные магазины. В последние десятилетия крупный бизнес сместился в сторону Даунтауна, а из крупных магазинов сохранились только The Bay и Rideau Centre. К западной части Ридо-стрит примыкает популярный среди туристов район Байуорд-Маркет. К востоку от Нельсон-стрит, если не считать супермаркета Loblaws, расположены лишь мелкие магазины и несколько этнических кафе. Ещё один удар по коммерческой активности на Ридо-стрит нанёс проводившийся в 2012—2013 гг. масштабный ремонт дорожного покрытия улицы.

Улица является границей между районами Лоуэртаун (к северу от неё) и Сенди-Хилл (к югу). В Лоуэртауне, исторически франкофонном, в настоящее время живёт большое число эмигрантов — прежде всего франкофонных африканцев, а также выходцев с Гаити и из Сомали. К югу от Ридо-стрит расположено большое количество посольств.

Ссылки

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Ридо-стрит

Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.