Рид, Эдвард Джеймс
| Эдвард Джеймс Рид | |
| Edward James Reed | |
 Эдвард Рид. Карикатура из журнала Vanity Fair, 1875 год. | |
| Род деятельности: |
инженер-кораблестроитель |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Подданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Отец: |
Джон Рид |
| Мать: |
Элизабет Рид |
| Супруга: |
Розетта Барнаби |
| Награды и премии: |
Рыцарский крест ордена Бани |
Эдвард Джеймс Рид (англ. Edward James Reed), (20 сентября 1830 года — 30 ноября 1906 года) — британский инженер-кораблестроитель, в 1863—1870 годах занимал пост Главного строителя Королевского флота. Создал проекты первых британских броненосцев. В дальнейшем занимался политической деятельностью и был депутатом Палаты общин Британского парламента в 1874—1906 годах от Либеральной партии.
Биография
Эдвард Джеймс Рид родился в Ширнессе, графство Кент. В детстве был отдан в ученики плотника на королевской верфи Ширнесса. В 1849 году начал учёбу в школе математики и военного кораблестроения в Портсмуте. В 1852 году получил работу чертёжника, но вскоре оставил её. С 1853 года он становится редактором журнала Mechanics Magazine, где, в частности, ведёт борьбу против предлагавшихся флоту казнозарядных орудий Армстронга. Кроме того, Рид выполнял частные заказы как корабельный инженер. В 1860 году он был избран секретарём Института военного кораблестроения[1].
В 1854 году Эдвард Рид представил в Адмиралтейство свой проект броненосного фрегата, но он был отвергнут, как преждевременный. В 1861 году Рид предложил проект броненосного корвета, но его постигла та же судьба. Однако когда в 1862 году Рид предложил проект переоборудования деревянных кораблей в броненосные, Адмиралтейство решило воспользоваться его услугами. Адмиралтейство выбрало для переделки три небольших корабля, лишь недавно начатых постройкой, и поручило Риду наблюдать за этим процессом. Кроме того, Адмиралтейство также приняло к осуществлению два проекта броненосных кораблей Рида, отдав им предпочтение перед проектами штатных сотрудников. Рид пользовался явным покровительством Первого морского лорда герцога Сомерсета, который считал молодого инженера более подходящим для строительства нового броненосного флота, чем заслуженных сотрудников своего ведомства. 9 июля 1863 года Сомерсет назначил Эдварда Рида главным строителем флота[2].
Это назначение вызвало большое недоумение, как в военно-морских кругах, так и среди широкой общественности. Газеты характеризовали его как «не имеющее равного по экстраординарности в современном мире», «поступок сумасшедшего»[3], а в ходе дебатов в парламенте было выражено недоумение, что пост главного строителя достался человеку, который не имеет достаточной квалификации и «не построил ещё ни одного корабля»[2]. Подобная критика сопровождала Рида в течение всего срока его пребывания на посту главного строителя флота.
Первые проекты Рида, реализованные им в годы пребывания на посту Главного строителя флота, не были особенно удачны и подвергались резкой критике. Однако со временем конструктору удалось создать ряд незаурядных проектов, таких как «Геркулес» и «Монарх». Особенно важным оказался проект «Девастейшн», который положил начало развитию броненосцев «классической» схемы. Кроме того Эдвард Рид проявил себя как инициатор введения на кораблях двойного дна и разделения корпуса на водонепроницаемые отсеки, ставшее возможным в эру металлического судостроения[2]. Как корабельный конструктор Рид предпочитал строить короткие корабли, в которых предпочтение отдавалось маневренности, необходимой для нанесения таранного удара[4].
После семи лет пребывания на посту Главного строителя флота, Рид предпочёл заняться более прибыльной практикой частного корабельного инженера. Одновременно он занялся и политической деятельностью в рядах Либеральной партии. В 1874 году он был избран в Палату общин от Пембрука. В 1886 году он стал лордом государственного казначейства, но недолго пробыл в этой должности. С 1890 по 1895 годы, а также с 1900 по 1905 годы, Рид был депутатом Палаты общин от Кардиффа[5].
Напишите отзыв о статье "Рид, Эдвард Джеймс"
Примечания
- ↑ Паркс. Линкоры Британской империи. — Т. I. — С. 106.
- ↑ 1 2 3 Паркс. Линкоры Британской империи. — Т. I. — С. 107.
- ↑ [tsushima.su/RU/libru/i/Page_5/Page_8/page_10/page_11/page_11_01/ Сэндлер С. Появление современного линейного корабля]
- ↑ Паркс. Линкоры Британской империи. — Т. I. — С. 108.
- ↑ Паркс. Линкоры Британской империи. — Т. I. — С. 109.
Литература
- Паркс, Оскар. Линкоры Британской империи. Том 1. Пар, парус и броня. — СПб.: Галея Принт, 2001. — 216 с. — ISBN 5-8172-0059-7.
Отрывок, характеризующий Рид, Эдвард Джеймс
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
