Рижская епархия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Собор Рождества Христова в Риге

Основная информация
Страна Латвия
Епархиальный центр Рига
Основана 1850
Количество благочиний 6
Количество храмов 118
Кафедральный храм Христорождественский собор
Сан правящего архиерея митрополит
Титул правящего архиерея Рижский и Латвийский
Архиерей
Правящий архиерей Александр (Кудряшов)
с 1990
Викарные епископы Иоанн (Сичевский), епископ Елгавский

Ри́жская епа́рхия (латыш. Rīgas eparhija) — одна из двух епархий Латвийской православной церкви Московского Патриархата на территории Латвии. Существует с 1850 года.





История

С 1710 года во время Северной войны Лифляндия и Рига вошли в состав России. С этого времени православные приходы Лифляндской губернии входили в состав Псковской епархии, а в Риге учреждено Рижское духовное правление.

13 января 1764 года в титул Псковских архиереев было включено наименование Рижский. С 1799 года титул был изменен на Архиепископ Псковский, Лифляндский и Курляндский, а с 1836 по 1850 года в составе Псковской епархии действовала викарная Рижская кафедра.

В 17811785 годах в Риге был построен православный Петропавловский собор (бывший концертный зал «Ave Sol» до 2012 года).

В 1850 году была учреждена самостоятельная Рижская кафедра. На 1880 год в епархии насчитывалось более 200 тысяч православных верующих, 157 церквей, 291 священник, 126 приходских школ, 244 вспомогательные школы, 130 библиотек, 3 богадельни, 5 сиротских приютов, 9 православных братств и 10 церковных попечительств. Богослужения велись на церковнославянском, латышском и эстонском языках. Заслуженным авторитетом среди учебных заведений пользовались: Рижская духовная семинария, Рижское духовное училище, епархиальное женское училище, Петропавловское братское русско-латышско-эстонское училище.

В 1876-1884 годах центр Риги украсился новопостроенным кафедральным Христорождественским собором. Крупные соборы были простроены также в Елгаве, Лиепае и Даугавпилсе. Духовными центрами были монастыри, два из которых — Алексеевский мужской и Свято-Троице-Сергиев женский — находились в Риге.

Накануне Первой Мировой войны в Рижской епархии, включающей три губернии — Лифляндскую, Курляндскую и Эстляндскую — насчитывалось 267 церквей и более 270 тысяч прихожан. Во время военных действий были разрушены многие храмы, утрачены святыни, расхищено церковное имущество.

С 1921 года кафедру, в которой насчитывалось 167 тысяч человек, возглавлял выдающийся иерарх — архиепископ Иоанн (Поммер). При нем были возрождены многие храмы, построены новые, вновь открыта семинария и начал выходить журнал «Вера и жизнь».

В 1945 году в Рижской и Латвийской епархии было зарегистрировано 138 храмов и 2 монастыря, а к 1954 году число приходов сократилось до 124. В связи с насильственным закрытием храмов к 1963 году их оставалось лишь 100 (из них 14 латышских).

Управляющие епархией

Рижское викариатство Псковской епархии
Епископы Рижские и Митавские
Латвийская православная церковь (в 1936—1940 — в юрисдикции Константинопольского Патриархата))
Епископы Рижские и Латвийские
Латвийская православная церковь

Викариатства

Елгавское викариатство

Монастыри

недействующие

Галерея

Напишите отзыв о статье "Рижская епархия"

Отрывок, характеризующий Рижская епархия

– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.