Рижский шиллинг

Рижский шиллинг (солид) — биллонная мелкая монета, чеканившаяся, судя по её легенде, в Риге.

О чеканке монет в Риге впервые упоминается в 1211 году, когда епископ Альберт издал привилегию, согласно которой рижские монеты должны были чеканиться по образцам монет Готланда. После признания в 1581 году власти короля Польши и великого князя литовского Стефана Батория монеты стали чеканиться по польско-литовским образцам. После завоевания Риги в 1622 году шведами монеты чеканились от имени королей Швеции.

Шиллинги (солиды) чеканились от имени нескольких польско-литовских и шведских правителей, в том числе Сигизмунда III, Густава II Адольфа, Кристины, Карла X Густава, Карла XI. Даты на монетах иногда не соответствуют монархам, правившим в то время, а на некоторых монетах год, обозначавшийся последними двумя цифрами, вовсе отсутствует. Значительная часть монет (в том числе с «правильными» датами) чеканились даже не в Риге или Эльблонге, а в Сучаве, что в нынешней Румынии. Наплыв биллонной монеты был так велик, что польский сейм для борьбы с низкопробной монетой дважды (в 1631 и 1633 годах) требовал запрета монет рижской и эльблонгской чеканки.

Литература

• Рябцевич В.Н. О чём рассказывают монеты. — 2-е, перераб. и доп.. — Минск: Народная асвета, 1978. — 399 с.
• [www.numizm.ru/ Нумизматический словарь] / [Автор: Зварич В.В.]. — 4-е изд.. — Львов: Высшая школа, 1980.

Ссылки

• [www.dopinfo.ru/useful/cognitive15/ve-int-108.php Денежное обращение в Средневековой Европе], dopinfo.ru

Отрывок, характеризующий Рижский шиллинг

Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.