Рикошет (музыкант)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Аксёнов
Имя при рождении:

Александр Юрьевич Аксёнов

Дата рождения:

3 сентября 1964(1964-09-03)

Место рождения:

Ленинград, СССР

Гражданство:

СССР СССРРоссия Россия

Дата смерти:

22 марта 2007(2007-03-22) (42 года)

Место смерти:

Санкт-Петербург, Россия

Супруга:

Татьяна

Дети:

сын Кирилл

Алекса́ндр Ю́рьевич Аксёнов (сценическое имя Рикоше́т; 3 сентября 1964, Ленинград — 22 марта 2007, Санкт-Петербург) — советский и российский музыкант, автор песен, наиболее известный как лидер группы «Объект насмешек».





Биография

Родился в семье театрального режиссёра, постановщика БДТ им. М. Горького Юрия Аксёнова.

Первое музыкальное выступление состоялось в составе школьного ансамбля «Резиновый рикошет» в 1980 году (отсюда прозвище, которое Аксёнов взял в качестве сценического псевдонима). Позже была создана андеграунд-группа «Кроссворд», в которую входили товарищи Рикошета. В дальнейшем играл с несколькими ленинградскими панк-группами. В 1985 году создал собственный коллектив «Объект насмешек», быстро добившийся популярности.

В 1990 году «Объект насмешек» перестал выступать. Позже ряд её участников создал группу «Tequilajazzz». С середины 1990-х Рикошет сольно и в соавторстве выпустил ряд альбомов, участвовал в нескольких музыкальных проектах (например, сотрудничал с сообществом «Балтийский Клан»), занимался продюсированием (например, сольные альбомы Александра Заславского).

22 марта 2007 года 42-летний музыкант умер. Официальной причиной смерти была названа остановка сердца.

Похоронен на Богословском кладбище в Санкт-Петербурге[1].

Личная жизнь

Женился на своей школьной любви Татьяне, которая родила Рикошету сына Кирилла. Сожительствовал с вдовой Виктора Цоя — Марианной Цой.

Дискография

В составе группы «Объект насмешек»

  • Смеётся ОН — ОН смеётся последним (1986)
  • Гласность (1987)
  • Жизнь настоящих ковбоев (1989)
  • Сделано в джунглях (1990, единственный, изданный на виниле)
  • Телетеррор (2008)

Сольные альбомы и проекты

  • 1995 — Блюз для негодяя
  • 2000 — Кинчев и Рикошет: Геополитика
  • 2000 — Виктор Цой. Печаль
  • 2000 — Рикошет + Балтийский Рэп
  • 2001 — Не снимать! Чёрные Очки
  • 2002 — Твой новый саундтрек (не выпущен)

Трибьют

Напишите отзыв о статье "Рикошет (музыкант)"

Литература

Примечания

  1. [fotki.yandex.ru/users/babs71/view/1064173/ Фото могилы на Богословском кладбище]

Ссылки

  • www.gold.zvuki.ru/A/P/1921/
  • www.obekt-rikoshet.ru/
  • newsmusic.ru/news_2_4839.htm
  • www.zvuki.ru/A/P/1921

Отрывок, характеризующий Рикошет (музыкант)

– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…