Риль, Николаус

Николаус Риль
Николай Васильевич Риль
Место рождения:	Санкт-Петербург, Российская империя
Место смерти:	Мюнхен, Бавария, ФРГ
Научная сфера:	физика, радиохимия
Награды и премии:

Никола́й Васи́льевич Риль (нем. Nikolaus Riehl, 5 декабря 1901, Санкт-Петербург, Российская империя — 2 августа 1990, Мюнхен, ФРГ) — немецкий и советский физик и радиохимик, участник советского атомного проекта, Герой Социалистического Труда (1949).

Биография

Николай Васильевич Риль родился в Санкт-Петербурге в 1901 году. Его мать, урожденная Каган, вышла из семьи принявших православие евреев, отец — немец, инженер работающий на фирме «Сименс и Гальске». Николай с детства владел свободно русским и немецким языками.

Учёба и начало научной карьеры

Учился на реальном отделении известной немецкой школы Петришуле c 1917 по 1919 год. С 1920 по 1927 год он учился в Ленинградском политехническом институте имени М. И. Калинина и затем в Берлинском университете имени Гумбольдта. В 1927 году защитил в университете в Берлине диссертацию по радиохимии на тему «Использование счётчиков Мюллера — Гейгера для спектроскопии бета-излучения» . Его научными руководителями были физик-ядерщик Лиза Мейтнер и радиохимик Отто Ган.

С 1927 года он начал свою трудовую деятельность в промышленности на предприятии «Ауэргезельшафт»; сначала занимал пост начальника лаборатории оптической техники, затем возглавил научный отдел всего предприятия.

Работа в СССР

«Ещё в 1943 году он получил семь тонн металлического урана». После окончания Второй мировой войны работал в советской атомной программе. C 1945 по 1950 год Риль возглавлял производство металлического урана на заводе № 12 в Электростали. С ним также работали другие физики-атомщики А. Барони, Г. Борн, А. Кач, В. Кирст, Н. Е. Ортманн, Прцубилла, Г. Шмитц, Г. Тиме, Тобейн, В. Зоммерфельдт, Г. Вирт, К. Циммер. В последнем квартале 1946 года завод поставлял Курчатовской лаборатории № 2 почти по 3 тонны металлического урана в неделю; в конце 1950 года завод производил уже 1 тонну урана в день.

После испытания 29 августа 1949 года Л. П. Берия представил 33 участников проекта к званию Героя Социалистического Труда, и 52 — к крупным денежным премиям. Среди награждённых Риль был единственным иностранцем, да к тому же заключённым. Награждённые руководители и деятели науки направили Сталину благодарственное письмо (18 ноября 1949 года):

Горячо благодарим Вас за высокую оценку нашей работы, которой Партия, Правительство и лично Вы удостоили нас.

Последовательность имён тех, кто подписал это письмо, в основном соответствует значимости занимаемых должностей и в определённой мере указывает на вклад в развитие атомного проекта: Л. П. Берия, И. В. Курчатов,Ю. Б. Харитон, Б. Л. Ванников, А. А. Бочвар, А. П. Виноградов, А. П. Завенягин, Н. А. Доллежаль, М. Г. Первухин, Е. П. Славский, Б. В. Громов, Б. А. Никитин, В. А. Махнёв, И. И. Черняев, В. С. Фурсов, С. Л. Соболев, А. С. Александров, Я. Б. Зельдович, П. М. Зернов, К. И. Щёлкин, Н. Л. Духов, В. И. Алфёров, А. Н. Фрумкин, Н. Н. Семёнов, Л. Д. Ландау, М. А. Садовский, И. Г. Петровский, А. Н. Тихонов, А. Н. Каллистов, Ю. Н. Голованов, В. Б. Шевченко.

В левом верхнем углу документа — начертанное красным карандашом замечание и автограф И. В. Сталина: «Где Риль (немец)?». Подписи Николауса не было.

С 1950 года и до отъезда в Германию в 1955 году он был невыездным и в период 1950—1952 годов являлся научным руководителем работ по радиационной химии и радиобиологии на объекте НКВД «Б» на базе санатория Сунгуль (сегодня Снежинск). Из Постановления СМ СССР № 2857-1145cc/оп от 1 июля 1950 г. «О работе научно-исследовательских институтов…»

О работе Лаборатории «Б». Назначить директором Лаборатории «Б» полковника Уральца А. К., научным руководителем Лаборатории «Б» доктора Риля Н. В. Возложить на Лабораторию «Б»:
а) изучение воздействия на живой организм радиоактивных излучений;
б) изучение отравляющего действия искусственных радиоактивных веществ при различных способах введения их в организм;
в) разработку способов защиты от радиоактивного излучения и радиоактивных отравляющих веществ.
(Основные исполнители: проф. Тимофеев-Ресовский, доктор Кач, доктор Менке);
г) изучение возможности использования радиоактивных веществ в сельском хозяйстве.
(Основные исполнители: проф. Тимофеев-Ресовский, доктор Борн);
д) разработку методов выделения радиоактивных элементов из производственных растворов.
(Основные исполнители: проф. Вознесенский, научные сотрудники Анохин, Полянский);
е) разработку способов очистки поверхностей производственных аппаратов от радиоактивных осадков.
(Основные исполнители: проф. Вознесенский, научный сотрудник Полянский).

С весны 1952 года находился на «карантине» в Сухуми, символически работая в Сухумском физтехе, здесь были проведены его первые исследования по физике твёрдого тела. Для возвращения немецких учёных в Германию КГБ по согласованию с правительством ГДР составило список А из 18 человек, которые обязаны бы были вернуться только в ГДР. Вся группа Риля входила в этот список.

Возвращение в Германию

В апреле 1955 года советские власти позволили Рилю вернуться в Германию; 4 недели он находился в ГДР, в восточном Берлине; далее он сознательно перебрался в Западную Германию и в 1955 году был принят научным сотрудником в Мюнхенский технический университет на Исследовательский ядерный реактор; стал одним из создателей первого атомного реактора в ФРГК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан). В 1961 году получил место ординарного профессора технической физики и продолжил исследования в области физики твёрдого тела, в области физики льда и оптической спектроскопии твёрдого тела.

Награды и признание

Николай Риль — лауреат Сталинской премии (1949), ордена Ленина (1949) и Герой Социалистического Труда (1949).

Мемуары

В 1988 году в издательстве Ридберг в Германии под названием «10 лет в золотой клетке» вышла книга воспоминаний Н. Риля (в книгу вошли 58 исторических фотографий).

Память

В сентябре 2011 г. вышла книга о Николаусе Риле, подготовленная сотрудниками Российского федерального ядерного центра, и была переведена и впервые издана на русском языке книга воспоминаний учёного.

См. также

• Трофейные бригады

Литература

• Риль Н. 10 лет в золотой клетке / Перевод Н. Антоновой. — 2011.
• Николаус Риль в Атомном проекте СССР / Ананийчук В.. — 2011. — 1000 экз.
• Герои атомного проекта. — Саров, 2005.

Ссылки

• Уфаркин Н. В. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9247 Риль Николаус (Николай Васильевич)]. Герои страны (сайт). warheroes.ru. Проверено 12 мая 2013. [www.webcitation.org/6GdlfZTZf Архивировано из первоисточника 15 мая 2013].
• [www.vniitf.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=998:2011-09-16-04-49-48&catid=107:2010-05-24-04-10-08&Itemid=243 Николаус Риль в Атомном проекте СССР]. vniitf.ru (16 сентября 2011). Проверено 12 мая 2013. [www.webcitation.org/6GdljLUwJ Архивировано из первоисточника 15 мая 2013].
• [allpetrischule-spb.org/index.php?title=%D0%A0%D0%B8%D0%BB%D1%8C,_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9_%D0%92%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87 Энциклопедия Петришуле: Риль, Николай Васильевич]

Отрывок, характеризующий Риль, Николаус

Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.