Римини

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Римини
Rimini
Герб
Страна
Италия
Регион
Эмилия-Романья
Провинция
Координаты
Площадь
134 км²
Высота центра
5 м
Официальный язык
Население
144 500 человек (2012)
Плотность
1074 чел./км²
Названия жителей
riminesi
Часовой пояс
Телефонный код
+39 0541
Почтовые индексы
47900, 47811, 47812, 47831
ISTAT
099014
Официальный сайт

[www.comune.rimini.it/ une.rimini.it]  (итал.)</div>

Ри́мини (итал. Rimini, эмил.-ром. Rèmin, Remne, лат. Ariminum) — крупнейший итальянский курорт на адриатическом побережье, центр так называемой Романьской ривьеры. Административный центр провинции Римини, включённой в регион Эмилия-Романья. Расположен на берегу Адриатического моря, между реками Мареккья и Ауза, в нескольких километрах от горы Титано и государства Сан-Марино. Родной город Федерико Феллини.





История

Истоки

Территория будущего Римини была заселена человеком в глубокой древности. Первобытные люди жили здесь начиная со времен палеолита. В I тыс. до н. э. здесь находилось поселение этрусков, которых позже сменили, вероятно, умбры. В VI веке до н. э. эта местность была завоевана галлами. Хотя сохранившихся памятников галльского периода в Римини нет, галлы сыграли важную роль в развитии населенного пункта, который стал одним из важнейших (наряду с соседней Равенной) портов Адриатического моря. После поражения галлов, город около 283 года до н. э. вернулся, вероятно, к умбрам. Жили здесь ещё и самниты, а также греки, о присутствии которых говорят найденные при раскопках фрагменты эгейской керамики.

Римско-византийский период

В 268 году до н. э. римляне основали здесь, в устье реки Ариминус (современная Мареккья) свою колонию, которая должна была служить опорным пунктом против вторжений галлов, а также плацдармом для завоевания Паданской равнины. Колония получила название Ариминум (Ariminum), вероятно по названию реки.

Ариминум стал важным транспортным пунктом, связывавшим Центральную и Северную Италию. Здесь сходились три важных римских дороги:

  • Via Flaminia (дорога Фламиния, 220 г. до н. э.), начинавшаяся у ворот Рима;
  • Via Aemilia (дорога Эмилия, 187 г. до н. э.), шедшая дальше на север к городу Плацентия (современный Пьяченца), давшая название современному региону Эмилия-Романья;
  • Via Popilia-Annia (дорога Попилия-Энния, 132 г. до н. э.), продолжавшая Via Flaminia в северо-восточном направлении через Равенну, Патавию (современная Падуя) к Тергесту (современный Триест).

Также здесь находился порт, через который шла морская и речная торговля.

Ариминум-Римини участвовал в гражданских войнах, поддерживая сначала Гая Мария, а потом Гая Юлия Цезаря. Цезарь, приняв ключевое решение о походе на Рим на берегу протекающей к северу от Римини реки Рубикон, именно здесь, на Форуме Ариминума обратился к войскам с требованием о поддержке его решения.

В первые века нашей эры Ариминум пользовался вниманием многих императоров, о чём свидетельствует ряд сохранившихся до наших дней памятников, в частности, арка Августа, мост Тиберия, театр и амфитеатр. Город процветал, что хорошо иллюстрируют материалы археологических раскопок, например, так называемого «дома хирурга» II—III веков, в котором сохранились многочисленные мозаики и найдены хирургические инструменты, хранящиеся сегодня в музее Римини.

Вместе с варварскими нашествиями начинается период упадка города, который подвергается разрушениям. Население в этот период сокращается.

В 359 году в Римини собирается церковный собор, на котором присутствовало около 400 епископов западной части христианского мира (восточные епископы собрались в то же время в Селевкии). Собор в целом признал Никейский Символ веры, сделав, однако одно важное отступление о рождении Христа «от Отца прежде веков», что позволило достичь соглашения со значительной частью приверженцев арианского учения.

В 493 году Римини был захвачен готами, а в 553 году освобожден византийцами и с той поры входил в состав Равеннского экзархата Византийской империи. К этому времени относится второй расцвет города, вновь ставшего одним из важнейших торговых и культурных центров. В 728 г. Римини был захвачен лангобардами, но около 735 г. вновь отбит Византией. В 751 году лангобарды одержали окончательную победу над византийцами, отвоевав у них всю территорию Равеннского экзархата.

Между императорами и папством

В 754 году король франков Пипин Короткий по договоренности с римским папой освобождает Равенну и соседние города от власти лангобардов и передает их папскому престолу. Римини оказывается в составе созданного в 756 году Папского государства. В качестве светского государя папа фактически был вассалом короля франков, и Папская область стала частью сложившейся при Карле Великом Франкской империи, при разделе которой Римини и его окрестности включаются в Срединное (843—855 гг.) и, позже, Итальянское (855—962 гг.) королевства, входившие в империю. В 962 году титул короля Италии был соединен с титулом императора вновь образованной Священной Римской империи.

Степень автономии Римини на протяжении всего времени вхождения в состав Империи и Папской области менялась. Когда в XII веке папы шаг за шагом стали брать под свой контроль Папскую область и началась борьба пап и императоров, Римини примкнул к партии гибеллинов (сторонников императора), что в итоге привело к политическому кризису в городе, обострявшемуся по мере успехов папства. В 1274 году император Рудольф I официально признает независимость Папской области от Империи, а в 1295 году папы берут под свой контроль Римини, где побеждает партия гвельфов (сторонников папства).

Правление Малатеста

Этот поворот был связан с появлением в Римини семьи Малатеста, одним из представителей которой, Малатеста да Веруккио (1213—1312, родившийся в городе Веруккьо) был в 1239 году назначен подеста Римини, а в 1295 году стал единственным хозяином города, добившись изгнания семьи Парчитади (Parcitadi), возглавлявшей в Римини партию гибеллинов и убийства их лидеров. С приходом к власти Малатеста в Римини заканчивается период свободных коммун. Малатеста постепенно распространили свою власть на прилегающие территории Романьи и укрепились как сеньоры Римини, где они с перерывами удерживали власть до 1528 года.

Сын Малатеста да Веруккио Джованни Малатеста (прозванний Джанчотто) остался в истории как убийца своей жены Франчески и брата Паоло, застигнутых им во время прелюбодеяния (1285 или 1289 год). Любовь Франчески и Паоло была описана Данте Алигьери в его «Божественной комедии» и стала сюжетом нескольких литературных и музыкальных произведений, включая оперу Д. Россини.

Посли смерти Малатеста I его сменил сын, Малатеста II (правил с 1312 по 1317 год). Затем сеньором Римини стал Пандольфо I (правил в 1317—1326 гг.), командовавший папскими войсками при подавлении выступления гибеллинов в Урбино в 1321 году. Преемник последнего Феррантино Малатеста (правил в 1326—1330 гг.) в результате семейных интриг утратил власть и управление Римини на несколько лет перешло к папскому легату. В 1334 году Феррантино вернулся к власти, но уже в 1335 уступил её Малетеста III, правившему Римини до 1363 года. В дальнейшем правителями Римини были Малатеста Унгаро (с 1363 по 1372), Галеотто I Малатеста (с 1363 по 1375), также бывший папским главнокомандующим и собравший под властью Малатеста всю Романью, Карло I Малатеста (с 1372 по 1429), командовавший союзными войсками папы римского, Венеции и Флоренции во время войны в Ломбардии, Галеотто II Малатеста (с 1429 по 1432) и, наконец, Сиджизмондо Пандольфо Малатеста, известный как Волк Романьи. Сиджизмондо был правителем Римини, Фано и Чезены с 1432 по 1468 год и прославился как один из лучших итальянских полководцев того времени. Войдя под конец жизни в конфликт с папой, он утратил значительную часть своих владений. Конфликт с папством продолжился и при преемниках Сиджизмондо Роберто Малатеста (правил в 1468—1482 гг.) и Пандольфо IV Малатеста (правил в 1482—1500 годах). Пандольфо IV был изгнан из Римини войсками Чезаре Борджиа, сына папы Александра VI. В 1503, 1522—1523 и 1527—1528 годах Малатеста удавалось на короткий период возвращать себе власть в Римини, но эпоха их правления уже закончилась. В дальнейшем городом управляют папские легаты.

В XIV веке в городе строились многочисленные монастыри и церкви, что привлекало в Римини многих выдающихся художников. В 1310-е годы здесь работает Джотто ди Бондоне, расписывавший церкви ордена францисканцев. Византийский философ Плифон (1360—1452) имел в Римини много почитателей. По приказу Сиджизмондо Малатесты в 1475 г. его прах был тайно вывезен в Римини из оккупированного турками греческого полуострова Пелопоннес.

Новейшая история

В 1797 году город был занят французами.

В 1860 году вошёл в состав Итальянского королевства.

В Первую Мировую войну был в зоне действий австрийского флота.

Во Вторую Мировую войну оказался на линии фронта, был частично разрушен, взят греческими и канадскими частями в сентябре 1944 года. Греческой бригаде, отличившейся при захвате Римини, было присвоено имя «Бригада Римини».

Климат

Климат Римини
Показатель Янв. Фев. Март Апр. Май Июнь Июль Авг. Сен. Окт. Нояб. Дек. Год
Средний максимум, °C 6,8 9,1 12,3 16,3 20,8 24,9 27,4 26,9 23,7 18,7 13,0 8,3 17,3
Средняя температура, °C 3,5 5,4 8,1 11,7 15,9 19,9 22,3 22,0 19,1 14,5 9,4 4,9 13,1
Средний минимум, °C 0,2 1,6 3,9 7,1 10,9 14,9 17,0 17,0 14,4 10,4 5,8 1,6 8,7
Норма осадков, мм 42 42 56 50 47 55 60 65 59 84 73 70 707
Источник: [www.worldclimate.com/cgi-bin/grid.pl?gr=N44E012 World Climate]

Экономика

Экономика города с началом средневековья претерпевает существенные изменения. Население постепенно уменьшается и переходит к занятию сельским хозяйством. Резко сокращается территория городской застройки, поля появляются даже внутри городских стен.

Достопримечательности

О древности города напоминают постройки времён Августа и Тиберия — арочный мост и триумфальная арка, а также руины амфитеатра.

Интересны отдельные средневековые храмы и дворцы, включая образец крупного общественного здания XIV века — Палаццо дель Подеста. Из построек Сиджизмондо Малатеста сохранился шедевр Л. Б. Альберти — перестроенный из францисканской церкви фамильный храм Малатеста (Темпио Малатестиано), украшенный рельефами, которые в своё время воспринимались как языческие. От заложенного в 1446 году замка Малатеста и городских стен уцелели лишь фрагменты.

Другим известным храмом в Римини является церковь Святого Августина (итал.) XIII века, в которой находятся мощи католического блаженного Альберто Марвелли. Кроме того, по преданию в церкви Сан-Николо у Порта (площадь Чезаре Баттисти) с 1177 года находится частица мощей Святого Николая — кость левой руки.

Курортные предместья современного Римини растянулись вдоль адриатического взморья на 16 км — от Торре-Педрера до Мирамаре.

Транспорт

Город является портом на Адриатическом море.

В 8 км от города в местечке Мирамаре находится аэропорт Римини — Международный аэропорт имени Федерико Феллини.

Города-побратимы

У Римини 10 городов-побратимов:

Напишите отзыв о статье "Римини"

Примечания

Ссылки

  • [www.italia-ru.it/page/rimini-italiya Римини, Италия] Информационный портал русских в Италии
  • [vrimini.ru/ ВРимини.ру]
  • [www.rimini-it.ru/ Rimini-it.ru] Информационный портал о городе Римини  (рус.)
  • [www.startromagna.it/servizi/mappe-citta/ Карта маршрутов автобусов региона]
  • [www.talusha1.narod.ru/travel/italy/italy2006_02_txt.htm#p7_1 Римини] Путеводитель по городу  (рус.)
  • [www.riminiturismo.it/ Официальный туристический сайт города] Частично на английском, немецком, русском.
  • [www.emiliaromagnaturismo.it/english Официальный информационный туристический сайт региона Эмилия-Романья]
  • [www.gradaramedievale.it/ Официальный сайт Крепости Gradara (фестивали и мероприятия). Крепость 28 км от Римини]  (итал.)
  • [www.mondainoeventi.it/ Реконструкции, фестивали и события в крепости Mondaino. Крепость 30 км от Римини]  (итал.) (англ.)


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Римини


Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Римини&oldid=81408592»