Римская школа (музыка)
Римская школа (итал. Scuola romana) — современное название группы композиторов эпохи Возрождения и раннего барокко, работавших в Риме в папской Сикстинской капелле во второй половине XVI и первой половине XVII веков. Наиболее знаменитые представители Римской школы — Дж.П. да Палестрина, Т.Л. де Виктория и Г. Аллегри; в число представителей Римской школы также включают Дж. Кариссими, Ф.Анерио, Дж.М.Нанино, М.А.Индженьери, Дж.Яннаккони, Ф.Сориано и др.
Центральная область творчества композиторов Римской школы — многоголосная вокальная (без сопровождения инструментов) церковная музыка, которая рассматривается историками как развивающая стилистику франко-фламандской композиторской школы. Музыка композиторов Римской школы сочинялась, прежде всего, на традиционные (латинские) тексты мессы (ординарий и проприй) и оффиция (антифоны, гимны, респонсории и др.) — библейские (из Вульгаты), а также молитвословные или стихотворные парафразы Св. Писания. Основные музыкальные жанры Римской школы — месса и мотет.
По сравнению с Венецианской школой, в которой были представлены различные «прогрессивные» музыкальные жанры и техники композиции, музыка Римской школы считается «консервативной», ориентирующейся на этико-эстетический канон, заданный решениями Тридентского собора. Стиля, известного как prima pratica (также stile antico), композиторы Римской школы продолжали держаться даже в начале эпохи барокко, несмотря на всеобщее распространение техники и стиля (seconda pratica) Нового времени.
См. также
Напишите отзыв о статье "Римская школа (музыка)"
Литература
- Reese G. Music in the Renaissance. New York: W.W. Norton & Co., 1954. ISBN 0-393-09530-4
- Lamla M. Kanonkünste im barocken Italien, insbesondere in Rom. Berlin, 2003. ISBN 3-89825-556-5
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Римская школа (музыка)
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
