Римские-Корсаковы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эта статья — о дворянском роде. О носителях фамилии см. Римский-Корсаков.
Римские-Корсаковы

Описание герба: см. текст

Том и лист Общего гербовника:

[gerbovnik.ru/arms/83.html II, 52]

Части родословной книги:

VI, II, III

Близкие роды:

Корсаковы, Дондуковы-Корсаковы, Милославские, Ладомирские

Подданство:
Россия

Римские-Корсаковы  — русский дворянский род, ветвь рода Корсаковых, который, в свою очередь, представляет собой отрасль польско-литовского рода Корсаков герба «Корсак».





Генеалогия

По утверждению Казимира Валишевского, родословная Корсаковых начиналась словами: «Чтобы не искать слишком далеко, начнем с Геркулеса»[1].

Общий предок всех трех родов, Жигмунт (Сигизмунд) Корсак, родом чех и подданный Священной Римской империи (хотя позднейшие русские родословные сказания и называют его родственником князей литовских), выехал в Литву при великом князе Витовте. Из трёх его сыновей Фридрих остался в Литве и стал родоначальником литовских Корсаков, а Венцеслав и Милослав в 1390 г. сопровождали в Москву невесту великого князя Василия I Софью Витовтовну, где и остались, причем от Милослава произошла фамилия Милославских, а от Венцеслава — Корсаковых. В 1677 г. некоторые из Корсаковых получили право именоваться Римскими-Корсаковыми, по происхождению их рода, будто бы, из Рима. Яков Никитич Римский-Корсаков был копорским комендантом и ландрихтером ингерманландским, потом (1711) с.-петербургским вице-губернатором; за разные злоупотребления сослан в 1715 г., вместе с братом Василием, бывшим белозерским комендантом. Воин Яковлевич Римский-Корсаков был вице-адмиралом (1702—1757). Об Александре Михайловиче Римском-Корсакове см. соотв. статью. Воин Андреевич (1822—1871, правнук Воина Яковлевича) был директором морского корпуса, брат его Николай — известный композитор.

И. Н. Римский-Корсаков (1754—1831), фаворит императрицы Екатерины II, имел от Е. П. Строгановой незаконного сына, которому Павел I даровал дворянство и фамилию Ладомирский. Род Римских-Корсаковых был внесен в родословную книгу Калужской, Курской, Московской, Новгородской, Орловской, Смоленской, Тверской, Харьковской, Екатеринославской и Тульской губерний.

Родовой герб

Щит разделен на четыре части, в середине коих, в верхней части изображена золотая булава, диагонально положенная на серебряном блюде; в нижней части цвет серебром означенный и между ними малый щиток, имеющий по серебряному полю три полосы голубого цвета; а на поверхности сего щитка видна дворянская корона золотая. В первой части в серебряном поле черный медведь, идущий в левую сторону. Во второй и третьей части в красном поле два серебряных якоря вместе соединённые. В четвертой части в голубом поле серебряная башня. Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом с дворянской короной, на поверхности коей изображен голубой шар с сидящим на оном черным орлом одноглавым, который держит во рту стрелы красного цвета. Намет на щите голубой и красный, подложенный золотом.

Герб внесен в Общий гербовник дворянских родов Российской империи, часть 2, 1-е отд., стр. 52.

Известные представители рода

  • Римский-Корсаков, Андрей:
  • Римский-Корсаков, Владимир:
    • Римская-Корсакова

    Напишите отзыв о статье "Римские-Корсаковы"

    Примечания

    1. ↑ К. Валишевский. Вокруг трона. СП "ИКПА", 1989. Стр. 364.

    Источники

    Отрывок, характеризующий Римские-Корсаковы



    Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
    События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
    Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
    После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
    Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
    Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
    Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
    Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
    Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
    Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.


    Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Римские-Корсаковы&oldid=75527610»