Римское завоевание Британии
Римское завоевание Британии — длительный процесс покорения острова Британии и населявших его кельтских племён римлянами, начавшийся в 43 году н. э.
Содержание
Предыстория
В 41 году был убит Калигула. На трон взошёл его дядя — Клавдий (41—54 гг.). Последний не пользовался уважением в императорском доме и оказался у власти неожиданно даже для самого себя[1]. Укрепить свой авторитет Клавдий задумал с помощью удачного военного похода. Своей целью он выбрал Британию.
Такому выбору могли быть, как минимум, две причины. Первая — вопрос престижа: надёжно закрепиться на острове не удалось даже Юлию Цезарю. Вторая — экономическая: Британия являлась поставщиком металлов, рабов, зерна и охотничьих собак; так что покорение острова сулило большие экономические выгоды[1].
Начало завоевания
В 43 году четыре римских легиона высадились в Британии[2]. Одним из легионов командовал будущий император Веспасиан[3]. Легионеры высадились в Кенте, возле Ричборо (в то время — Рутупиэ (лат. Rutupiæ)), и в течение короткого времени захватили юго-восток острова. Кельты пытались оказать сопротивление, но римская армия оказалась сильнее. Клавдий лично прибыл в Британию в июне того же года и принял капитуляцию двенадцати местных правителей[1].
Дальнейшее покорение острова
Завоевание Британии римлянами растянулось на 40 лет. Ряд земель, такие, как, например, Дорсет, долго не желали покоряться завоевателям. К тому же на захваченных территориях нередко вспыхивали восстания, вызванные жестокостью завоевателей, введением воинской обязанности для кельтов и др.[2]
Восстание Боудикки
Одним из самых крупных стало восстание под предводительством королевы Боудикки, произошедшее во время правления Нерона. Боудикка (неточная латинская передача её имени — Боадицея (лат. Boadicea)) была женой Прасутага, вождя племени иценов, находившихся в зависимости от Римской империи. После смерти Прасутага земли иценов были захвачены римской армией. Очередной управляющий, назначенный из Рима, приказал высечь Боудикку и обесчестить двух её дочерей. Это привело к восстанию (61 г.), во главе которого стала Боудикка[2]. Восставшие перебили римлян, а также их сторонников из числа кельтов. Ицены захватили Камулодунум (ныне Колчестер), бывший ранее столицей племени триновантов. Затем ими были взяты Лондиниум (лат. Londinium, ныне — Лондон) и Веруламиум (ныне — Сент-Олбанс). Однако устоять против мощи римской армии ицены не смогли, восстание было подавлено в том же году, а сама Боудикка покончила с собой, не желая попасть в руки к римлянам[2].
Завоевание Англси
В 60 году римляне захватили остров Англси, бывший на тот момент главной цитаделью друидов. Несмотря на упорное сопротивление, остров был захвачен, а укрепления кельтов — уничтожены[1].
Завоевательные походы Агриколы
В 78 году консульским легатом в Британии был назначен Гней Юлий Агрикола. В 79 году он совершил поход к Ферт-оф-Тей, в 81 г. — в Кинтайр. За шесть лет он покорил значительную часть Шотландии (римляне называли её Каледонией). Однако, на стороне бриттов было численное превосходство и хорошее знание местности.
Агрикола, опасаясь, что бритты смогут окружить его армию, приказал разделить войско на три части (82 год). Но бритты воспользовались этим, внезапно атаковали один из легионов, убили часовых и ворвались в лагерь. Заранее зная о готовящемся нападении, Агрикола отправил в лагерь два отряда — пеший и конный. Римляне атаковали бриттов с тыла и заставили их отступить. Однако Агриколе со своей потрёпанной в боях армией пришлось вернуться в укреплённые районы.
Почти год понадобился полководцу для того, чтобы пополнить сильно поредевшие легионы и разработать новую тактику войны. Летом 83 года Агрикола выслал на север военный флот с задачей очистить от восставших племён прибрежную полосу. Сам полководец направился к Граупийским горам, где состоялось сражение, в котором Агрикола одержал уверенную победу.
Также под его руководством были проложены дороги и возведены защитные сооружения от нападения непокорных кельтских племён.
Противостояние кельтов и римлян после завоевания Британии
В 117 году римским императором стал Адриан. Он был сторонником идеи укрепления существующих границ с отказом от дальнейшего расширения империи[1]. В 122 году на севере Британии вспыхнуло восстание против римского владычества. Восставшим удалось оттеснить римлян немного к югу. По приказу Адриана, прибывшего на остров, в 123 году началось возведение каменной стены, перегородившей Британию от реки Тайн до залива Солуэй-Ферт (т. н. «Адрианов вал»)[1][2]. В период со 143 по 164 годы римляне строили новый вал, призванный защитить территории, завоёванные ими к северу от стены Адриана уже после её постройки. Однако закрепиться на новых рубежах римлянам не удалось, и они были вынуждены отступить к прежней границе[1].
Конец римского владычества
Британия оставалась частью Римской империи на протяжении нескольких столетий. Однако в IV веке началось ослабление империи. В 395 году она распалась на две части — Западную и Восточную Римскую империи. Власть римлян на окраинах становилась всё более нестабильной, и в 407 году они вынуждены были покинуть остров[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Римское завоевание Британии"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [adelanta.info/encyclopaedia/politics/adrian/ Завоевание Британии римлянами (43-45 гг.)]. Аделанта.инфо. — Энциклопедия: история Англии, Великобритании, английская история. Проверено 4 декабря 2010. [www.webcitation.org/68wj8ausJ Архивировано из первоисточника 6 июля 2012].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [eur-lang.narod.ru/histart/early/roman-hist.html Римское владычество в Британии]. Проекты кафедры европейских языков Института лингвистики РГГУ. Проверено 4 декабря 2010. [www.webcitation.org/68wjAhdDZ Архивировано из первоисточника 6 июля 2012].
- ↑ Cassius Dio. [penelope.uchicago.edu/Thayer/E/Roman/Texts/Cassius_Dio/60*.html#20 Roman History]. — Т. 60. (англ.)
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Римское завоевание Британии
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.
Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
