Римское право

Ри́мское пра́во — правовая система, существовавшая в Древнем Риме и в Византийской империи с VIII века до н. э. по VI век н. э., а также отрасль правовой науки, занимающаяся её изучением.

Римское право явилось образцом или прообразом правовых систем многих других государств, является исторической основой романо-германской (континентальной) правовой семьи.

Источники

Первые указания на форму обычного права Рима и его правовых институтов могут быть найдены в дошедших до нас заключениях по судебным делам. Первые дошедшие до нас источники писаного права Рима — законы римских царей. Один из наиболее значимых — Свод законов двенадцати таблиц (лат. Leges duodecim tabularum), перенёсший многие положения Законов Солона, относится к середине V века до н. э. К III веку до н. э. римское право уже чётко отделялось от религиозных норм.

В 367 году до н. э. законом Цивилия Цекса была введена должность претора. Претор избирался ежегодно, кандидаты на эту должность составляли преторские эдикты, описывавшие их отношение к правоприменению и понимание его принципов. Претор мог в меру необходимости восполнять пробелы в источниках права и признавать старые законы несоответствующими современным реалиям. Преторское право внесло большой вклад в развитие Римской системы права.

Единственным памятником полной древнеримской научной системы права являются Институции Гая (II век н. э.). В 426 г. н. э. император Валентиниан III признал его мнения наряду с суждениями Папиниана, Ульпиана, Модестина и Павла источником права, которым надлежало пользоваться судьям при вынесении решений.

Дигесты Юстиниана на долгое время стали основным писаным источником права в Риме. Институциональная консервативность права в период Римской империи позволила развить чрезвычайно разработанную юридическую технику и составить высоко-систематизированные источники права, оказала благотворное влияние на правовую науку. Рецепция римского частного права сыграла ключевую роль в развитии романо-германской и производных правовых семей и позволила укрепиться европейской правовой науке.

Принципы

Основным принципом Римского права является утверждение, что государство есть результат установленной договорённости между гражданами государства в целях решения всех правовых вопросов согласно заранее принятым общим консенсусом правилам. Этот принцип Римского права лёг в основу такой формы власти как Республика, которая является на сегодняшний день самой распространённой формой власти.

Римское правосознание рассматривает справедливость, выводимую из равноправия, как основной принцип правореализации. «Jus est ars boni et aequi» — гласит изречение Цельса-младшего, переводимое как «Право есть искусство (наука) доброго и равного», а не справедливого, вопреки расхожему мнению. (aequus, a, um — равный). Казуистичность Римского права основывается на осознании высокой роли судебной власти; «Я имею иск — значит я имею право» — описывает это отношение римское изречение. Утилитаризмом названо рассмотрение пользы (utilitas) как смысла права, свойственное римскому отношению к праву: «Польза — мать доброго и справедливого».

Римский юрист Ульпиан высшим же принципом права видел справедливость, о которой писал: «Предписание права суть: честно жить, не вредить другому, каждому воздавать своё» (Iuris praecepta sunt haec: honeste vivere, alterum non laedere, suum cuique tribuere; D.1.1.10.1)

Отрасли

Первое, известное нам описание различия частного (jus privatum) и публичного права (jus publicum), принадлежит римскому юристу Ульпиану: «Публичное право — то право, которое относится к пользе Римского государства, частное — то право, которое относится к пользе отдельных лиц».

Jus publicum

Публичное право — нормы права, которые охраняют интересы общества в целом, определяют правовое положение государства и его органов. Для него характерен принцип, что нормы римского публичного права не могут быть изменены соглашением частных лиц, поэтому нормы публичного права являются императивными (обязательными).

Римское публичное право имело в своей структуре 3 раздела: права и обязанности чиновников, права и обязанности священников и уголовное право.

В отличие от римского частного права, римское публичное право, ещё именуемое Jus publicum, не имело такого большого значения для становления правовых систем Западной Европы.

С развалом римского государства забывается и публичное право, римское же частное право заимствуется другими государствами. Этот процесс заимствования принято называть рецепцией.

Jus privatum

Jus privatum базируется на отношениях по поводу частной собственности. Европейскими либертаристами было перенято римское отношение к собственности как к важному признаку свободы и уважения к личности.

Римское частное право пронесло свои базовые институты и принципы через тысячелетнюю историю и в итоге стало базой для современного частного права. Это было во многом связано с изучением Corpus Juris Civilis в университетах Европы. Частное право Рима до сих пор повсеместно имеет огромное значение в правовой науке как каркас для изучения гражданско-правовых отраслей права современных государств.

Jus civile

Jus Quiritum (рус. право квиритов) или jus civile (гражданское право) — право, субъектами которого являются квириты (граждане Рима) и другие латины. Квиритское право появилось в эпоху Республики в Риме. Таким образом, jus civile является древнейшей частью римского частного права. Ему присущи примитивизм и простота конструкций.

Источниками jus civile являются юридические обычаи Древнего Рима (например, кодифицированный юридический обычай — Законы Двенадцати Таблиц) и законы, принятые Народным Собранием.

Средством защиты исков в jus civile были только законные иски.

Jus gentium

Jus gentium (право народов) — право, составленное исходя из обнаруженных мировых правовых принципов, для решения споров между жителями зависимых земель и иностранцами, находящимися на подконтрольной территории Рима.

Jus honorarium

Jus honorarium (лат. honores — почетная должность).

Появление этого права было вызвано теми же причинами, что и jus gentium. Субъектами права являлись только римские граждане.

Источниками jus honorarium являются эдикты магистратов (преторов, курульных эдилов, правителей провинций). Таким образом, jus honorarium представляет собой совокупность преторского (jus praetorium) и эдильного права.

Jus honorarium был во многом схож с jus civile, поэтому две эти системы неизбежно сближались.

Законотворчество

В Римской Республике была разработана трёхэтапная законотворческая процедура. Правом законодательной инициативы обладал каждый магистрат. Законопроект вывешивался им на Римском форуме, где римляне могли ознакомиться с ним и обсудить его. Все предложения по изменению законопроекта могли быть переданы самому магистрату. Затем народное собрание всеобщим голосованием принимало или отклоняло законопроект. Сенат, как исполнительный орган Рима, осуществлял проверку процедуры принятия, при отсутствии нарушений закон вступал в силу. Некоторое время эта процедура с той или иной долей фикции сохранялась и в Римской империи. Затем законотворческая функция укрепилась в руках императора при некотором участии сената.

Закон имел постоянную структуру и состоял из:

1. praescriptio — вводной части, описывавшей мотивы принятия, имя составившего закон магистрата и дату принятия.
2. rogatio — основной части, содержавшей функциональную часть закона.
3. sanctio — санкции, указывавшей ответственность за нарушение норм, установленных законом.

Рецепция римского права

Варвары, образовавшие после падения Римской империи новые государства в Галлии и Испании, продолжали применять римское право. В этих государствах составлялись сборники римского права (Leges romanae), наиболее известный из которых, Lex Romana Visigothorum, или Breviarium Alaricianum, был составлен в вестготском государстве при Аларихе II, в 506 г. Он был единственным средством ознакомления с римским правом вплоть до возобновления в XI веке его систематического изучения. Меньшее значение имели Edictum Theodorici — сборник, составленный между 511 и 515 гг. для латиноязычного и германского населения остготского государства и Lex Romana Burgundionum, иначе Papian, составленный около 517 г. в Бургундском государстве.

Римское право активно применялось в южной Франции и средней Италии. В 529—534 годах в Византии был составлен Кодекс Юстиниана (Corpus juris civilis). Он имел огромное значение для дальнейшего развития римского права.

Научные занятия по римскому праву начались в Италии в XII веке и особенно усилились во Франции в XVI веке. Они проводились в университетах, прежде всего в Болонском. Исследователей римского права называли глоссаторами.

Интерес к римскому праву был связан с тем, что с усилением королевской власти появилось стремление правителей ослабить значение народных правовых обычаев в судах. В связи с этим королевскою властью назначались судьи, знакомые с римским правом. Развитие экономических отношений требовало регулирования со стороны более совершенного права, чем существовавшие правовые обычаи. При этом не только каждая местность, но и каждая социальная группа жила по своим правовым обычаям. Наконец, католическая церковь также покровительствовала римскому праву как более совершенному по сравнению с правовыми обычаями языческих времен. Римское право взамен неясных и спорных обычаев предлагало вполне определенное, писаное право — lex scripta, единое для всех территорий и сословных групп и способное регулировать самые сложные отношения торгового оборота.

Помимо этих общих причин, в Германии рецепции римского права способствовало то, что Священная Римская империя считалась наследником прежней Римской империи. В ней в 1495 г. был учрежден общеимперский суд (Reichskammergericht). При решении дел он прежде всего должен был применять римское право, и лишь затем он должен был принимать во внимание «доброе» немецкое право, на которые сошлются стороны. Так действие римского права было санкционировано законодательно. Затем подобные правила были введены и в других судах германских земель. В связи с этим к концу XVI—XVII в. римское право было реципировано в Германии прямо и непосредственно.

Но будучи реципировано и став непосредственным законом, римское право претерпело изменения. Обновленное римское право получило название «современное римское право» (usus modernus Pandectarum, heutiges römisches Recht).

Затем в наиболее крупных государствах Германии возникло стремление к кодифицированию гражданского права путём переработки римского и национального права в нечто единое. Так, в 1756 г. в Баварии был издан «Codex Maximilianeus Bavaricus», а в 1794 г. в Пруссии было издано Прусское земское уложение (Preussisches Landsrecht). Во Франции национальное и римское право были объединены при создании Кодекса Наполеона (1804 г.), который, в свою очередь, стал образцом для подражания при кодификации гражданского права в других государствах.

Таким образом, римское право оказало такое же объединяющее влияние на юриспруденцию и законодательство европейских народов, как латинский язык — на их науку.

См. также

• Список законов Древнего Рима
• Законы Двенадцати таблиц
• Присуждение
• Jura novit curia
• Corpus Juris Civilis
• Дигесты Юстиниана
• Квазиконтракт
• Журнал европейской истории права
• Закон об осуждении памяти

Литература

• Дождев Д. В. Римское частное право. М.: Норма, 2008.
• [www.academia.edu/3322129/_ Зайков А. В. Римское частное право в систематическом изложении. Учебник. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2012. 480 с.] ISBN 978-5-91244-089-2
• Новицкий И. Б. [society.polbu.ru/novitsky_pravo/ch03_i.html Римское право] — М.: Зерцало-М, 2008. ISBN 978-5-94373-140-2
• Новицкий И. Б., Перетерский И. С. Римское частное право. — М.: Юристъ, 2001.
• Покровский И. А. [download.nchti.ru/libr/books/Right/ClassicOfRussianCivilistic/Elib/content_pokr02.htm История римского права] — М.: Статут, 2004. ISBN 5-8354-0232-5.
• Чезаре Санфилиппо. Курс римского частного права. — М.: БЕК, 2002. ISBN 5-85639-284-1

Ссылки

• [ancientrome.ru/ius/source/gaius/index.htm Институции Гая]
• [www.academia.edu/5874038/_._-_ Образцы важнейших исковых формул в римском процессе (по-латыни с русским переводом)]

Отрывок, характеризующий Римское право

Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему: