Римский салют
Римский салют — приветствие, жест, при котором правая рука протянута вперёд с прямой ладонью и пальцами.
В некоторых версиях рука поднимается вверх под углом, а в других она протянута параллельно земле.
Содержание
Ранние римские источники и изображения
Итальянский историк Гуидо Клементе считает, что римский салют в Древнем Риме был привилегией императоров и военачальников, салютующих толпе, но никак не общепринятым приветствием[1].
Однако римские тексты не содержат точного описания специфического приветствия, а изображения довольно условны. Распространённая сейчас форма римского салюта основана не на античных источниках непосредственно, а на картине Ж. Л. Давида «Клятва Горациев» (1784).
XIX и XX столетия в США
12 октября 1892 года Клятва верности флагу США была продемонстрирована Фрэнсисом Беллами на Дне Колумба как следующий ритуал: во время произнесения слов «Клянусь в верности моему флагу», правая рука поднимается к груди, потом резко вскидывается вверх и направляется прямо на флаг. Этот ритуал быстро получил название «салют Беллами» и стал широко использоваться в скаутских организациях.
Из-за сходства с нацистским приветствием в 1942 году салют Беллами был упразднён — Конгресс принял решение произносить клятву, положив правую руку на сердце.
XX век. Театр и кино
Профессор Флорентийского университета Серджо Бертелли полагает, что римский салют был на самом деле придуман Габриэле Д'Аннунцио для художественного фильма «Кабирия» (вышел на экраны в 1914), где он был автором сценария. Якобы кинематографическое приветствие так понравилось увидевшему фильм юному Бенито Муссолини, что он запомнил этот жест и в дальнейшем использовал в качестве официального салюта в созданной им фашистской партии[1].
XX век. Принятие фашистами и нацистами
Италия, Хорватия
Принято по инициативе Бенито Муссолини, в знак возрождения римских традиций или как выражение восстановления связи фашистской Италии с великим прошлым приветствие стало официальным для Национальной фашистской партии. Аналогичное приветствие в Хорватии использовали усташи (лидер Анте Павелич)[2]
Германия
В Германии приветствие эпизодически использовалось Национал-социалистической немецкой рабочей партией (NSDAP) с 1923 года; стало обязательным в рамках этого движения в 1926 году[3]. Названный приветствием Гитлера (нем. Hitlergruß), данный жест функционировал как выражение приверженности внутри партии[4].
Испания
27 апреля 1937 генералиссимус Франко издал указ, который предписывал использовать римский салют в качестве официального приветствия всем, кроме военных, у которых сохранялось традиционное армейское приветствие.[5] В сентябре 1945 указ был отменён.[6]
Украина
Приветствие «Слава Украине!» с ответом «Героям слава!» в сочетании с вытягиванием вверх правой руки был принят в качестве организационного пароля-приветствия для членов ОУН и УПА в период Второй мировой войны[7][8].
Русская эмиграция
Согласно положению № 69 «О партийном приветствии» в Российской фашистской партии (действовала в 1931—1943 года в Китайской республике и Маньчжоу-го) требовалось «поднятие правой руки от сердца к небу с возгласом — „Слава России!“»[9].
После Второй мировой войны
Италия
Итальянская конституция запрещает воссоздание фашистской партии[10]. Согласно Закону Шельбы, принятому 20 июня 1952 года, такое воссоздание фиксируется тогда, когда пять или более человек поддерживают недемократические цели[10]. 25 июня 1993 года закон Манчино продлил запрет на все формы расовой, этнической, и религиозной дискриминаций[10]. Общественные демонстрации, собрания и публикации такого вида запрещены[10]. Санкции включают в себя запрет на спортивные соревнования и приостановку действий водительских прав и паспортов. Однако, эти законы трудно реализуемы в жизни и редко используются[10].
В 2005 году итальянский футболист Паоло Ди Канио создал вокруг себя многочисленные споры, приветствуя болельщиков «Лацио» римским салютом. Также он восхищался Муссолини[11][12].
Германия
Использование салюта и сопровождающие фразы были запрещены законом в Германии после окончания Второй мировой войны. Статья 86 немецкого уголовного кодекса предусматривает наказание до трех лет тюремного заключения за любое использование салюта, если он используется не в художественных, научных или образовательных целях[13].
Швейцария
Согласно постановлению Верховного суда Швейцарии, «нацистское» приветствие не является преступным жестом. Данный жест является преступлением только тогда, когда кто-то распространяет и навязывает нацистскую идеологию другим людям, а не просто декларирует свои убеждения. По решению суда, «гитлеровское приветствие», показанное в общественном месте, не всегда является преступлением.
В других странах
Тамильская сепаратистская организация «Тигры освобождения Тамил-Илама» приветствовала своего лидера Велупиллаи Прабхакарана поднятой рукой вверх в 2003 году[14].
См. также
Напишите отзыв о статье "Римский салют"
Примечания
- ↑ 1 2 [archiviostorico.corriere.it/1994/marzo/11/saluto_fascista_cosi_poco_romano_co_0_94031115017.shtml Fertilio Dario. Il saluto fascista così poco romano. Corriere della sera, 11 marzo 1994]
- ↑ Ivan Katchanovski [www.academia.edu/3378079/The_Politics_of_World_War_II_in_Contemporary_Ukraine The Politics of World War II in Contemporary Ukraine] // The Journal of Slavic Military Studies Volume 27, Issue 2, 2014, pages 210—233, DOI:10.1080/13518046.2013.844493 (англ.)
- ↑ Kershaw (2001), p. 26
- ↑ Tilman (2009), p. 55
- ↑ [news.google.com/newspapers?id=Iy8rAAAAIBAJ&sjid=qZgFAAAAIBAJ&pg=2530,3492234&dq Fascist Salute Adopted], The Montreal Gazette (April 27, 1937), стр. 10. Проверено 14 февраля 2010.
- ↑ Decreto de la Presidencia del Consejo de Ministros derogando la obligatoriedad del saludo brazo en alto, de fecha 11 de septiembre de 1945, publicado en el B.O.E. núm, 257 con fecha 14 de septiembre de 1945.
- ↑ [defendinghistory.com/distorted-nationalist-history-ukraine/65887 Distorted Nationalist History in Ukraine] // Defending History, 15 March 2012, Grzegorz Rossolinski-Liebe interview (англ.)
- ↑ Grzegorz Rossolinski-Liebe, [www.academia.edu/401300/Celebrating_Fascism_and_War_Criminality_in_Edmonton._The_Political_Myth_and_Cult_of_Stepan_Bandera_in_Multicultural_Canada Celebrating Fascism and War Criminality in Edmonton. The Political Myth and Cult of Stepan Bandera in Multicultural Canada], 2010 (англ.)
- ↑ К. В. Родзаевский. Завещание Русского фашиста М., ФЭРИ-В, 2001
- ↑ 1 2 3 4 5 Klandermans Bert. Extreme right activists in Europe: through the magnifying glass. — Routledge. — P. 31. — ISBN 0415358272, 9780415358279.
- ↑ Duff, Mark. [news.bbc.co.uk/2/hi/europe/4158591.stm Footballer's 'fascist salute' row], BBC News (9 January, 2005). Проверено 16 февраля 2010.
- ↑ Fenton, Ben. [www.telegraph.co.uk/news/1506262/Im-a-fascist-not-a-racist-says-Paolo-di-Canio.html I'm a fascist, not a racist, says Paolo di Canio], Telegraph (24 Dec 2005). Проверено 16 февраля 2010.
- ↑ Tilman (2009), p. 94-95
- ↑ [www.sundayobserver.lk/2003/07/13/fea27.html Interview with Black Tigers: Obsession with death], Frances Bulathsinghala, reporting from Vanni, Sunday Observer, 13 July 2003
|
Портал «Фашизм» |
|---|
Литература
- Kershaw Ian. The "Hitler myth": Image and reality in the Third Reich. — 2, reissue. — Oxford University Press. — ISBN 0192802062, 9780192802064.
- Ledeen Michael Arthur. D'Annunzio: the first duce. — 2, illustrated. — Transaction Publishers. — ISBN 0765807424, 9780765807427.
- Falasca-Zamponi Simonetta. Fascist spectacle: the aesthetics of power in Mussolini's Italy. — illustrated. — University of California Press. — Vol. 28. — ISBN 0520226771, 9780520226777.
- Parker Noel. Portrayals of revolution: images, debates, and patterns of thought on the French Revolution. — illustrated. — SIU Press. — ISBN 0809316846, 9780809316847.
- Soucy Robert. French Fascism: The Second Wave, 1933-1939. — illustrated. — Yale University Press. — ISBN 0300070438, 9780300070439.
- Allert Tilman. The Hitler Salute: On the Meaning of a Gesture. — Picador. — Picador. — ISBN 0312428308, 9780312428303.
- Winkler Martin M. The Roman Salute: Cinema, History, Ideology. — Columbus: Ohio State University Press. — ISBN 0814208649, 9780814208649.
Ссылки
- Gerome, Jean-Léon [penelope.uchicago.edu/~grout/encyclopaedia_romana/gladiators/ave.html Ave Caesar! Morituri te salutant]. University of Chicago (1859). Проверено 29 августа 2009. [www.webcitation.org/66pSgFvYf Архивировано из первоисточника 11 апреля 2012].
- Gerome, Jean-Léon [artgallery.yale.edu/pages/collection/popups/pc_european/details27.html Ave Caesar! Morituri te salutant]. Yale University (1859). Проверено 29 августа 2009. [www.webcitation.org/66pSggWP0 Архивировано из первоисточника 11 апреля 2012].
- [cheiron.humanities.mcmaster.ca/~trajan/images/hi/4.70.h.jpg Photograph] and [cheiron.humanities.mcmaster.ca/~trajan/buildcartoon.cgi?13b «cartoon view» explanation] of Trajan's Column, from McMaster University Humanities department
Отрывок, характеризующий Римский салют
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
