Ринофима

Ринофима
МКБ-10	L71.1
МКБ-9	695.3
DiseasesDB	96
MeSH	D012224

Ринофима (от др.-греч. ῥίς, род. п. ῥινός — «нос», φῦμα «нарыв» или «нарост») — хроническое заболевание кожи носа, характеризующееся увеличением всех её элементов и обезображиванием носа. Ринофима наблюдается чаще у мужчин 40—50 лет.

Этиология

Причины возникновения болезни не установлены. Считается, что ринофима является третьей стадией розовых угрей. Некоторые авторы придают большое значение в развитии ринофимы хроническому алкоголизму. Предрасполагающими факторами для развития данной патологии имеют значение неблагоприятные условия окружающей среды: запыленность и повышенная влажность воздуха, резкая смена температуры, частые охлаждения.

Патогенез, патологическая анатомия и клиническая картина

Ринофима развивается медленно, в течение многих лет, но затем может быстро прогрессировать. Различают фиброзно-ангиоэктатическую и железистую (бугристую) формы ринофимы.

При фиброзно-ангиоэктатической форме ринофимы за счет увеличения всех элементов кожи нос равномерно увеличивается в размерах, но не теряет своей конфигурации. В связи с развитием сосудов кожа носа при этом становится ярко-красной.

При железистой форме ринофимы в области верхушки и крыльев носа образуются три бугристых, сидящих на широком основании клубнеобразных узла, которые в дальнейшем сливаются. Разрастания кожи иногда достигают огромных размеров, свешиваются вниз, закрывают ноздри и рот, затрудняя дыхание, прием пищи и обезображивая лицо. Узлы обычно мягкой консистенции, с блестящей сальной поверхностью и большим количеством расширенных сосудов и сальных желез, из устьев которых при надавливании выделяется кожное сало. Цвет узлов варьирует от присущего коже в норме до восковидно-багрового. Хрящи носа обычно не изменяются, но в отдельных случаях возможно утолщение или (чаще) истончение хрящей.

При гистологическом (тканевом) исследовании установлено, что увеличение всех элементов кожи, особенно сальных желез, развивается на фоне хронического вялотекущего воспалительного процесса. В узлах при ринофиме обнаруживается разрастание соединительной ткани, отмечаются увеличение количества сальных желез с кистеобразным расширением их просветов, числа лимфатических и кровеносных сосудов с их расширением и утолщением стенок. Вокруг сосудов и волосяных фолликул видны воспалительные образования, состоящие из лимфоцитов, лейкоцитов, тучных клеток, гистиоцитов, фибробластов, гигантских и плазматических клеток.

Гистологическая картина иногда трактуется как тяжелая фиброма или кистозная аденофиброма. Осложнением болезни считается озлокачествление ринофимы.

Лечение

Лечение только оперативное с применением различных вариантов удаления ринофимы. Удаление ринофимы начинается со здорового участка. Срезая гипертрофированную кожу, формируют надлежащую форму носа, его контур, одновременно коагулируя оперированную поверхность. Кожа срезается до тканей, не содержащей выстилки желез, которые и создают спонтанное разрастание эпителия, что очень важно, так как при неполном удалении пораженных тканей возможны рецидивы ринофимы.

Любопытные факты

Ринофимой страдал миллионер Джон Пирпонт Морган:

У Моргана болезнь носа; на носу у него находится нарост, как будто бы целая выросшая свекла, который, конечно, представляет большое уродство.

— Витте С. Ю. 1894 — октябрь 1905: Царствование Николая II, глава 45 (27) // [az.lib.ru/w/witte_s_j/text_0050.shtml Воспоминания]. — М.: Соцэкгиз, 1960. — Т. 2. — С. 443. — 75 000 экз.

Литература

• Л.Я.Якобзон. Ринофила // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Ринофима

– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.