Рипол-классик

РИПОЛ классик
Тип	группа компаний
Основание	1996 год
Расположение	109147, Россия, г. Москва, ул. Б. Андроньевская , 23
Ключевые фигуры	Сергей Михайлович Макаренков, генеральный директор
Сайт	[ripol.ru/ ripol.ru]

К:Компании, основанные в 1996 году

Группа Компаний «РИПОЛ классик» — одно из крупнейших издательств России. Было основано в 1996 году.

Издательство является многопрофильным, приоритетные направления издательства — художественная литература (зарубежная и отечественная), детская литература, а также нон-фикшн и прикладная литература (биографии, словари, книги по здоровому образу жизни и др.).

Среди авторов издательства наряду с известными российскими и зарубежными авторами, такими как: Бернар Вербер, Джон Грин, Джеймс Боуэн, Роберт Грин, Патрик Несс, Найджел Латта, Элизабет Гилберт, Кассандра Клэр, Дуглас Кеннеди, Максим Шаттам, Юхан Теорин, Дженди Нельсон, Эллен Датлоу, Дженни Даунхэм, Дэвид Николлс,Карл-Йоган Вальгрен, Лижия Божунга, Виктор Пелевин, Алексей Слаповский, Александр Архангельский, Юрий Нагибин, Альберт Иванов, Владимир Алейников, Владимир Шпаков, Петр Власов, Виктор Ерофеев, Лена Элтанг, много и молодых, талантливых авторов, о которых завтра будут говорить.

Издательство славится своим сотрудничеством с мэтрами отечественной и зарубежной иллюстрации (Геннадий Спирин, Борис Диодоров, Андрей и Ольга Дугины, Дмитрий Трубин, Олег Юдин, Соня Дановски, Сергей Любаев, Нино Чакветадзе, Костерева Нина, Булавкина Анастасия, Эрик Булатов, Олег Васильев, Соколов Евгений, Киттельген Теодор и другие).

Книги издательства неоднократно были отмечены такими престижными наградами, как «Лучшая книга года», «Лучшая серия года», «Издательство года». Само издательство ни раз было отмечено специальными наградами Министерства Культуры, Агентства по печати и массовым коммуникациям и так далее.

Генеральный директор издательства — Макаренков Сергей Михайлович.

История

История издательства начинается с публикации книги Эрнеста Ренана «Апостолы». Постепенно спектр издаваемых книг расширялся, росли тиражи и продажи. Настоящим прорывом стала серия «Бессмертная библиотека» в 50-ти томах. Тогда же обозначился и рост популярности первых авторов издательства, таких, как Наталья Ивановна Степанова, Дмитрий и Надежда Зима, Бернар Вербер, Александра Фёдоровича Александрова.

Во второй половине 1990-х годов было выпущено 3256 наименований книг самой разнообразной тематики.

В 2004 году РБК.рейтинг поставил «РИПОЛ-классик» на 13-е место по объёмам тиража среди российских издательств. А в 2009 издательство уже занимало 8 строку российского рейтинга.

В последующие годы количество изданий и их тиражи росли: от 12 наименований в 2002 году до 945 в 2011. Многие из них выдержали по несколько переизданий и до сих пор востребованы среди читателей.

Настоящей сенсацией стала книга Суад «Сожжённая заживо». Она была продана тиражом свыше 300 000 экз. С нее началась серия «Документ», в которой выходили реальные истории женщин, подвергшихся жестокому обращению и насилию. Тогда же издательство начало активную работу с зарубежными авторами.

В 2008 году главный главным акционером становится С. М. Макаренков. Тогда же окончательно и оформился Издательский дом «РИПОЛ классик».

Издательство сегодня

Сегодня книги издательства продаются по всей стране, в странах СНГ и за рубежом.

В 2009 году в издательстве «РИПОЛ классик» было открыто новое направление, посвящённое детской книге, которое позволило издательству стать одним из лидеров детского книгоиздания.

В этом же году  вышла серия «Шедевры книжной иллюстрации - детям», послужившая толчком к возрождению книжного искусства в России, незаслуженно забытого в последние десятилетия. В рамках этой серии были выпущены книги с иллюстрациями таких общепризнанных мастеров, как Эрик Булатов и Олег Васильев, Борис Дехтерёв, П. Дж. Линч, Геннадия Спирина  и других известных художников. В 2010 году серия «Шедевры книжной иллюстрации - детям» вошла в шорт — лист премии "Книга года", а в 2011 году была отмечена специальный дипломом Всероссийского конкурса книжной иллюстрации «Образ книги».

Большим успехом пользуется серия «30 секунд». Книги серии ориентированы как на подростков, так и на взрослых. Научные факты изложены увлекательно, живо и способны дать представление о науке, а также и заинтересовать читателя в дальнейшем ее изучении.

Еще одним хитом стала серия «Метаморфозы» - коллекционные издания, в которых великие произведения мировой литературы представлены в интерпретации талантливых современных иллюстраторов, таких как Бенджамин Лакомба и Lostfish («Страшные рассказы» Эдгара Аллана По, «Собор Парижской Богоматери» Виктора Гюго, «Алиса в Зазеркалье» Л. Кэрролла).

В настоящий момент активно развивается направление современной отечественной прозы (серии «Большая книга», «Редактор Качалкина»).

В 2015 году издательство “РИПОЛ классик” объединило произведения, вошедшие в финал и длинный список премии «Большая книга» в отдельную серию с официальным логотипом премии. Эти книги прошли через многоступенчатый конкурс и стали лучшими из лучших еще до выхода в свет не только в России, но и за ее пределами.

В серию “Редактор Качалкина” входят произведения как начинающих, так и уже известных авторов, написанные о современном читателе и для современного читателя.

Книги издательства регулярно попадают в топы продаж основных книжных магазинов России.

Интересные факты

• Сборник рассказов Дениса Драгунского «Нет такого слова» вошел в тройку лучших книг по версии «Проза-2009»
• Сборник рассказов Дениса Драгунского «Плохой мальчик» вошел в список 50-ти лучших книг по версии «Большая книга-2010»
• В 2009 году Межрегиональное общественное движение «Народный собор» и межрегиональная правозащитная организация «Справедливость» при поддержке Комитета по консолидации женского движения в России подали заявление в прокуратуру РФ с просьбой наряду с издательствами «Астрель» и «Добрая книга» привлечь РИПОЛ классик к установленной законом ответственности за распространение и издание содержащей порнографию детской литературы в связи с выпуском издательством книги «Детям о сексе. Про это по секрету». Книга прошла экспертную проверку, которой не была признана содержащей порнографию.
• В 2010 году сотрудники «РИПОЛ классик» поставили пьесу Григория Горина «Чума на оба ваших дома» по случаю выпуска 150 миллионов экземпляров книг за время существования издательства. В издательстве это был второй спектакль. На десятилетие компании в 2006 году ставили Мольера. Оба спектакля игрались только по одному разу.
• В 2016 году сразу три книги издательства вошли в длинный список премии “Национальный бестселлер” (Дмитрий Данилов “Есть вещи поважнее футбола”, Сухбат Афлатуни “Муравьиный царь”, Владимир Шпаков “Песни китов”)

Партнёры

Издательство сотрудничает с LiveLib.ru — социальной сетью любителей книг.

Ссылки

• [ripol.ru/ Официальный сайт издательского дома «РИПОЛ классик»]
• [www.facebook.com/ripolclassic/ Официальная страница на Facebook]
• [ripol.livejournal.com/ Блог «РИПОЛ классик» в живом журнале]
• [ripol-kit.livejournal.com/ Блог детской редакции «РИПОЛ КиТ»]
• [twitter.com/ripol_classic Twitter «РИПОЛ классик»]
• [www.km.ru/magazin/view.asp?id=6F07ECD7B9824C04916585159360FAC6 Интервью генерального директора Макаренкова С. М. на km.ru]

Отрывок, характеризующий Рипол-классик

Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.