Ритм-энд-блюз (рестлинг)

Эта статья о команде рестлеров; о музыкальном стиле см.: Ритм-н-блюз.

Rhythm & Blues
Грег Валентайн (слева) и Хонки-тонк Мен
Общая информация
Имена на ринге:	Double Trouble Rhythm and Blues
Участники:	Хонки-тонк Мен Грег Валентайн
Общий вес:	233 кг
Дебют:	1988 год
Распад	1991 год

«Ритм-энд-блюз» (англ. Rhythm & Blues) — команда рестлеров, состоявшая из Хонки-тонк Мена и Грега Валентайна. Они выступали во Всемирной федерации рестлинга (WWF, ныне — WWE) в 1988—1991 годах, позже — в течение короткого времени в независимых промоушенах.

История

Предпосылки

Хонки-тонк Мен и Грег Валентайн оба были в числе рестлеров, промоутируемых в WWF Джимми Хартом, оба были обладателями пояса интерконтинентального чемпиона WWF. Грег Валентайн также ранее держал пояс командного чемпиона WWF, который они завоевали вместе с Брутусом Бифкейком</span>^ru_en, являясь частью «Команды мечты</span>^ru_en», существовавшей в 1985—1988 годах, в которую кроме них входил ещё Дино Браво.

Команда

В 1988 году «Основание Хартов» (Брет Харт и Джим Нейдхарт</span>^ru_en) совершили фейс-тёрн и начали фьюд против своего бывшего менеджера Джимми Харта, который стал менеджером команды «Изумительные Ружо</span>^ru_en». Хонки-тонк Мен и Грег Валентайн объединились в команду, изначально названную «Двойные неприятности» (англ. Double Trouble). Анонсеры в основном пренебрегали этим названием при представлении команды на ринге, чаще объявляя их просто: «Грег „Молот“ Валентайн и Хонки-тонк Мен», либо наоборот. Команда была создана для того, чтобы противостоять «Основанию Хартов» на пятой Рестлмании, в котором принимали участие две команды, выставленные Джимми Хартом (вторая — «Изумительные Ружо» против Бушуокеров</span>^ru_en). Бой на Рестлмании начали Хонки-тон Мен и Брет Харт. Хонки-тонк Мен и Грег Валентайн по ходу матча менялись чаще, чем Брет Харт и Джим Нейдхарт. В какой-то момент, когда Брет Харт собирался удержать Хонки-тонк Мена, вмешался Грег Валентайн, за что рефери начал ему выговаривать. В это время, находящийся за рингом Джим Нейдхарт взял мегафон, забытый на краю ринга убежавшим от него Джимми Хартом, и бросил его Брету. Брет, поймав мегафон, ударил им Хонки-тонк Мена, после чего состоялось удержание. Вновь подоспевший на подмогу Валентайн не успел разбить удержание до третьего удара рефери. После проигрыша Хонки-тонк Мен и Грег Валентайн сосредоточились на своих личных фьюдах с Джимми «Суперфлаем» Снукой и «Суровым» Ронни Гарвином</span>^ru_en соответственно.

После того, как в 1990 году «Изумительные Ружо» покинули WWF, Джимми Харт более сосредоточивается на команде Хонки-тонк Мена и Грега Валентайна. Он придумывает название «Ритм-энд-блюз», а также вносит изменения в образ Грега Валентайна. Валентайн всегда был блондином, выступал в традиционной борцовской одежде, без гиммика. Но, когда образовалась команда, Валентайн начинает красить волосы в чёрный цвет и носить белый жакет, получая тем самым оттенки стиля Элвиса. Также у него была гитара, на которой он, впрочем, не умел играть. Комментатор Горилла Монсун</span>^ru_en назвал Валентайна «Бокскаром» (в переводе с англ. Boxcar — «товарный вагон»), когда увидел его новый облик (скорее всего из-за схожести с американским музыкантом Бокскаром Вилли</span>^ru_en). Как комментатор, Родди Пайпер однажды заметил, что «если бы тот умер, то Элвис восстал бы из своей могилы». В интервью World Wrestling Insanity Хонки-тонк Мен утверждал, что название для команды было предложено Риком Рудом</span>^ru_en.

Один из наиболее запоминающихся эпизодов с их участием произошёл на шестой Рестлмании, когда они появились у ринга на розовом «Кадиллаке», управляемым неизвестным тогда ещё Даймондом Далласом Пэйджем. На ринге Хонки-тонк Мен и Грег Валентайн презентовали зрителям их новую музыкальную тему — «Hunka Hunka Honky Love». После того, как Хонки-тонк Мен, Грег Валентайн, Джимми Харт и две сопровождавшие их девушки на ринге исполнили песню под «минусовку», на ринге появились Бушуокеры, при этом вышеупомянутые лица быстро оттуда ретировались. Две гитары оказались забыты на ринге, и Бушуокеры с нескрываемым удовольствием разломали их. Фьюд двух команд продолжился до лета 1990 года и далее до тех пор, пока «Ритм-энд-блюз» осенью не попытались оспорить пояса командных чемпионов WWF, владельцами которых в то время были «Основание Хартов». Команда имела несколько хороших шансов на обладание поясами, но каждый раз что-то мешало им заполучить их.

В 1990 году на Survivor Series</span>^ru_en, «Ритм-энд-блюз» стали частью «Миллионодолларовой команды» (англ. Million Dollar Team) Теда Дибиаси, вместе с самим Дибиаси и его «таинственным» партнёром — дебютирующем в WWF Гробовщиком. Нужно это было для полноценного противостояния с «Командой мечты» (англ. Dream Team) Дасти Роудса, состоящей из самого Роудса, «Основания Хартов» и Коко Б. Уэйра</span>^ru_en. В матче Хонки-тонк Мен был удержан Джимом Нейдхартом, Грег Валентайн потерпел сворачивание от Брета Харта, победителем стал Тед Дибиаси, удержавший Брета.

Распад

Ближе к концу 1990 года между Хонки-тонк Меном и Грегом Валентайном стали возникать разногласия из-за того, что Валентайн устал от вмешательства Джимми Харта в их матчи. Это должно было стать началом фьюда между ними, но в январе 1991 года Хонки-тонк Мен покинул WWF.

В некоторый момент, когда Грег Валентайн и Хонки-тонк Мен оба уже не работали в WWF, они воссоединились ради выступления в Northern States Wrestling Alliance (NSWA), где они завоевали пояса командных чемпионов по версии этого промоушена.

Разное

В 1998 году Хонки-тонк Мен и Грег Валентайн появились в клипе на песню «How Many Times?» хип-хоп дуэта Insane Clown Posse. Помимо них в этом клипе снялись Бушуокеры</span>^ru_en.

В рестлинге

• Командные финишеры

• Double belly to back suplex
• Удар гитарой (оба)

• Финишеры Хонки-тонк Мена

• Shake, Rattle and Roll (Swinging neckbreaker с танцами)

• Финишеры Грега Валентайна

• Figure four leglock

• Менеджер

• Джимми Харт

Награды и достижения

• Northern States Wrestling Alliance

• Командные чемпионы NSWA

Ссылки

• [www.onlineworldofwrestling.com/bios/r/rhythem-blues/ Профиль команды]  (англ.) на сайте Online World of Wrestling
• Профиль [www.wwe.com/superstars/honky-tonk-man Хонки-тонк Мена]  (англ.) на WWE.com
• Профиль [www.wwe.com/superstars/gregvalentine Грега Валентайна]  (англ.) на WWE.com
• [youtube.com/watch?v=xH6qvXePPvQ&t=2h31m14s Бой Хонки-тонк Мена и Грега Валентайна против «Основания Хартов» на Рестлмании V] на YouTube
• [www.dailymotion.com/video/x7x1sb_survivor-series-1990-million-dollar_sport Матч на Survivor Series 1990]

Отрывок, характеризующий Ритм-энд-блюз (рестлинг)

– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.