Рихильда (графиня Эно)

Рихильда де Эно фр. Richilde de Hainaut
графиня Эно
1040 — 1051
Как жена Германа де Эно.
графиня Эно
1051 — 1070
графиня Фландрии
1051 — 1070
Как жена Бодуэна VI Фландрского.
Рождение:	около 1031
Смерть:	15 марта 1086(1086-03-15) Месен
Место погребения:	Аббатство Анон
Супруг:	1) Герман де Эно 2) Бодуэн VI Фландрский
Дети:	сыновья: Роже де Эно, Арнульф III, Бодуэн II дочери: Гертруда, Агнес

Рихильда (Ришильда) де Эно (фр. Richilde de Hainaut; первая четверть XI века, возможно ок. 1031 — 15 марта 1086 года) — графиня Эно с 1036 и Фландрии с 1051, жена графа Эно Германа и графа Фландрии Бодуэна VI.

Происхождение

С XIX века считалось, что она была дочерью графа Эно Ренье V, и эта версия распространена у многих средневековых хронистов и в других исторических источниках. Однако Леон Вандеркиндер опровергнул эту теорию, объяснив, что эти предположения возникли из-за путаницы в документах. На самом деле Рихильда — падчерица Ренье V, вышедшая замуж за его сына графа Эно Германа. На основании записей Flandria Generosa можно предположить, что она была племянницей папы Льва IX, который происходил из эльзасского рода графов Эгисхейм.

С другой стороны, есть косвенные доказательства, что она была дочерью Ренье. Её брак с Германом признан незаконным, хотя был утверждён епископом Камбре. Согласно хронике Жиля д’Орваль, отца Рихильды также звали Ренье. Однако он не мог быть графом Монса, так как графством в то время владели Ренье IV и его сын Ренье V. Вероятно, имелся в виду Ренье де Анон, который, возможно, был маркграфом Валансьена в 1045—1048/1049 годах.

В Europäische Stammtafeln Рихильда идентифицируется с Адой де Рюминьи, однако в первичных источниках подтверждение этих сведений отсутствуют. Другим возможным ключом является имя Роже, данное Рихильдой её сыну от первого брака, так как это имя не употреблялось в доме графов Эно. Имя Роже было свойственно графам Лана X века, графам Порсьена XI века, и ранним предкам графов де Сен-Поль, но связи с любым из этих родов являются маловероятными.

Биография

Рихильда вышла замуж в 1040 году за графа Эно Германа. Когда 1046 году Герман вступил в союз с герцогом Нижней Лотарингии Готфридом II, графом Голландии Дирком IV и Бодуэном V против императора Генриха III, Рихильда приняла сторону императора и боролась против мужа. Герман умер в 1051 году, и Рихильда вышла замуж вторично - за графа Фландрии Бодуэна VI, который, чтобы отстранить от себя наследников Германа (особенно его сына Роже) лишил их отцовского наследства, отправив в монастырь. Роже в 1066 году стал епископом Шалон-сюр-Марна (современный Шалон-ан-Шампань), а дочь ушла в бенедиктинский монастырь. По церковным законам их брак был признан недействительным, так как они состояли в родстве. Из-за этого супруги были отлучены от церкви епископом Камбре Энгельбертом, но затем папа Лев IX дал согласие на брак. От Бодуэна Рихильда родила еще трех детей.

Бодуэн стал графом Фландрии в 1067 году под именем Балдуина VI. Три года спустя, зная, что он болен, Бодуэн созвал совет в Ауденарде, на котором принял решение передать двух малолетних сыновей — Арнульфа и Бодуэна под опеку матери, причем в случае смерти одного из них, другой должен был ему наследовать. Перед смертью ему удалось передать свои владения старшему сыну Арнульфу III. Также он попросил брата - Роберта Фризского защищать своих детей. Он умер вскоре после этого, 17 июля 1070 года.

После смерти Бодуэна VI началась острая борьба за власть между Рихильдой, опекуншей Арнульфа и его младшего брата Бодуэна, которую поддерживал французский король Филипп I, и Робертом I Фризским. По мнению некоторых историков, промахи и жестокость матери Арнульфа III вызвали восстание дворянства. По мнению других историков, бунты были вызваны амбициями Роберта I Фризского. В итоге Роберт организовал восстание, благодаря которому он захватил Гент и объявил себя графом Фландрии.

Арнульф и его мать обратились за помощью к королю Франции Филиппу I, получив также поддержку графа Херефорда Вильяма Фиц-Осберна, который привел армию из Нормандии. В некоторых источниках сказано, что вдова Бодуэна Рихильда вышла за него замуж незадолго до битвы при Касселе.

22 февраля 1071 года у подножия горы Кассель состоялась битва, в результате которой Арнульф и Вильям погибли. Король Филипп вскоре примирился с Робертом I и признал его графом Фландрии, а Рихильда с Бодуэном закрепились в Эно, призвав на помощь императора. Также она согласилась сделать графство Эно вассалом епископа Льежа, но она со своими союзниками вновь потерпела поражение в 1072 году в Обурге, недалеко от Монса.

Рихильда продолжала править вместе со своим вторым сыном Бодуэном II до 1086 года. В 1082 году она отправилась в паломничество в Рим, но чуть не была схвачена Арнульфом, графом де Шини.

Рихильда умерла 15 марта 1086 года. Как и её муж, она была похоронена в аббатстве Анон.

Браки и дети

1-й муж с 1040: Герман (ум. 1051), граф Эно в 1039—1051 и маркграф Валансьена в 1049—1051. Дети:

• Роже де Эно (ум. 1093), епископ Шалон-ан-Шампань
• Гертруда, бенедиктинская монахиня

2-й муж с 1051: Бодуэн VI (1030—17 июля 1070) — граф Фландрии с 1067

• Арнульф III (1054, Бавинхоф — 22 февраля 1071 года) — граф Фландрии и граф Эно с 1070
• Бодуэн II (1056—1098, после 8 июня) — граф Эно с 1071
• Агнес (умерла 1071 или позднее)

Литература

• H. Pirenne. Richilde // Biographie Nationale (Académie royale de Belgique). — Bruxelles: Établissements Émile Bruylant, 1907. — Vol. 19. — P. 293—300. (фр.)
• Vanderkindere L. [digistore.bib.ulb.ac.be/2006/DL2632839_002_f.pdf La formation territoriale des principautés belges au Moyen-Age]. — Bruxelles: H. Lamertin, 1902 (réimpr. 1981). — Vol. 2, chap. X. — P. 159—183. — 202 p.
• Schwennicke Detlev. Europäische Stammtafeln, Stammtafeln zur Geschichte der europäischen Staaten. — Marburg: J. A. Stargardt, 1984—2002.
• Пиренн А. Средневековые города Бельгии. — СПб.: Издательская группа «Евразия», 2001. — 512 с. — 2000 экз. — ISBN 5-8071-0093-X.

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/HAINAUT.htm#Hermanndied1049 COMTES de HAINAUT 998—1051 (REGINAR family)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 28 августа 2010.

Отрывок, характеризующий Рихильда (графиня Эно)

«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.