Рихтгофен, Вольфрам фон

Вольфрам барон фон Рихтгофен
нем. Wolfram Freiherr von Richthofen
Дата рождения	10 октября 1895(1895-10-10)
Место рождения	Гут-Барцдорф, Силезия (ныне — Бартошувек, Нижнесилезское воеводство, Польша)
Дата смерти	12 июля 1945(1945-07-12) (49 лет)
Место смерти	Бад-Ишль, Австрия
Принадлежность	Германская империя Германская империя Третий рейх Третий рейх
Род войск	кавалерия, люфтваффе
Годы службы	1913—1918, 1933—1944
Звание	генерал-фельдмаршал авиации
Командовал	8-й авиакорпус, 4-й воздушный флот, 2-й воздушный флот
Сражения/войны	Первая мировая война Вторая мировая война Вторжение в Польшу Французская кампания Битва за Британию Греческая операция Критская операция Операция Барбаросса Сталинградская битва
Награды и премии	Испанский крест с золотыми мечами и бриллиантами
Связи	родственник М. фон Рихтгофена
Автограф

Барон Во́льфрам фон Рихтгофен (нем. Wolfram Freiherr von Richthofen; 10 октября 1895, Гут-Барцдорф в Силезии (ныне близ Стшегома, Польша) — 12 июля 1945, Бад-Ишль, Австрия) — германский военачальник, генерал-фельдмаршал авиации (1943).

Семья. Начало карьеры

Родственник (двоюродный брат) знаменитых асов Первой мировой войны Манфреда («Красного барона») и Лотара фон Рихтгофенов.

Начал военную службу фенрихом в марте 1913 года в 4-м гусарском полку. Окончил военное училище в Касселе (годичный курс). В июне 1914 года произведён в лейтенанты.

Первая мировая война

Во время Первой мировой войны служил в 4-м гусарском полку, командир взвода. В сентябре 1914 года награждён Железным крестом 2-й степени.

С сентября 1917 года — в авиации (в учебных частях до конца марта 1918). Служил в знаменитой 11-й истребительной эскадрилье (нем. Jagdstaffel 11).

Одержал восемь воздушных побед. В ходе войны получил Железный крест 2-й (1914) и 1-й степени (июнь 1918 года).

Между мировыми войнами

После поражения в связи с запретом Германии иметь военную авиацию в мае 1919 года отправлен в отпуск, в феврале 1920 года уволен с военной службы.

В ноябре 1923 года вернулся на службу, зачислен в кавалерийский полк и прикомандирован к военной комендатуре Берлина. Некоторое время командовал автотранспортной ротой. Произведён в капитаны.

С апреля 1929 по сентябрь 1932 года — в командировке в Италии, стажировался в «Regia Aeronautica».

С октября 1933 года — в люфтваффе, в министерстве военно-воздушных сил.

Война в Испании

С ноября 1936 по сентябрь 1937 года — подполковник Рихтгофен в первой командировке в Испании, начальник штаба легиона «Кондор».

В январе 1938 года произведён в полковники, в ноябре — в генерал-майоры.

С ноября 1938 по июль 1939 года — вторая командировка в Испанию, командир легиона «Кондор».

За войну в Испании Рихтгофен был награждён немецким орденом «Испанский крест с золотыми мечами и бриллиантами» (вручён лично Герингом) и двумя испанскими медалями.

Вторая мировая война

Во время Польской кампании командовал авиачастью специального назначения (нем. Fliegerführer z. b. V.). Награждён планками к Железным крестам (повторное награждение).

С октября 1939 года — командующий 8-м авиакорпусом, участвовал во Французской кампании, 10 мая 1940 года получил Рыцарский крест Железного креста, 19 июля 1940 году произведен в генералы авиации.

С июля 1940 года участвовал в Битве за Англию, в 1941 году участвовал в Балканской кампании и захвате острова Крит. 17 июля 1941 года за эту операцию награждён Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.

Война с СССР

Во главе 8-го авиакорпуса участвовал в войне против СССР, его корпус поддерживал наступление вермахта в Белостокско-Минском сражении в июне 1941 года, в июле 1941 года участвовал в захвате Витебска, отражении советского контрудара на Лепель и дальнейшем наступлении на Смоленск, в августе-сентябре 1941 года поддерживал немецкое наступление на Ленинград.

С октября 1941 года поддерживал наступление на Москву, затем участвовал в отражении советского контрнаступления зимой 1941—42 годов. В тяжёлые дни контрнаступления советских войск под Москвой в декабре 1941 года Рихтгофен несколько дней исполнял обязанности командующего 6-м армейским корпусом вермахта. 1 февраля 1942 года произведён в генерал-полковники.

В мае-июне 1942 года 8-й авиакорпус сражался в Крыму, в июле 1942 года Рихтгофен назначен командующим 4-м воздушным флотом на южном участке Восточного фронта. Участвовал в Сталинградской битве.

16 февраля 1943 года Рихтгофену присвоено звание генерал-фельдмаршала.

Последние годы

Летом 1943 года переведён в Италию командовать 2-м воздушным флотом. В конце октября 1944 года получил отпуск по болезни (опухоль головного мозга). Умер 12 июля 1945 года в Австрии.

Ссылки

• [www.ww2awards.com/person/34560 Награды Вольфрама фон Рихтгофена]  (англ.)
• [avia.pro/blog/feldmarshal-volfram-fon-rihtgofen Барон Вольфрам фон Рихтгофен] (рус.)

Отрывок, характеризующий Рихтгофен, Вольфрам фон

– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.