Риц, Юлиус

Август Вильгельм Юлиус Риц нем. August Wilhelm Julius Rietz
Основная информация
Дата рождения	28 декабря 1812(1812-12-28)
Место рождения	Берлин, Королевство Пруссия
Дата смерти	12 сентября 1877(1877-09-12) (64 года)
Место смерти	Дрезден, Королевство Саксония
Профессии	композитор, дирижёр, педагог
Инструменты	виолончель
Жанры	симфония

Август Вильгельм Юлиус Риц (нем. August Wilhelm Julius Rietz; 28 декабря 1812, Берлин — 12 сентября 1877, Дрезден) — немецкий дирижёр, композитор и музыкальный педагог. Сын альтиста Иоганна Фридриха Рица (1767—1828), младший брат скрипача Эдуарда Рица.

Биография

Август Вильгельм Юлиус Риц брал первые уроки музыки у своего старшего брата, затем обучался игре на виолончели у Бернхарда Ромберга, изучал композицию под руководством Карла Фридриха Цельтера. Благодаря дружбе своего старшего брата с Феликсом Мендельсоном был поддержан последним после безвременной смерти Эдуарда Рица и в 1834 году стал помощником Мендельсона на посту капельмейстера Дюссельдорфской оперы, годом позже сменил Мендельсона в этой должности, а в 1836 г. стал генеральмузикдиректором. В дюссельдорфский период Риц сочинил симфонию соль-минор, многочисленную театральную музыку, несколько увертюр, одна из которых, «Геро и Леандр», в 1841 г. была исполнена Оркестром Гевандхауза под управлением Мендельсона.

В 1847 году Риц перебрался в Лейпциг, где руководил Певческой академией, оркестром оперного театра, а с 1848 года Оркестром Гевандхауза. Одновременно Риц преподавал в Лейпцигской консерватории, где среди его учеников были, в частности, Вольдемар Баргиль, Эрнст Рудорф, Фридрих Хегар, Саломон Ядассон. В 1859 году Лейпцигский университет удостоил его докторской степени honoris causa. Годом позже Риц был назначен придворным капельмейстером при саксонском королевском дворе в Дрездене, а в 1874 году — генеральмузикдиректором королевства.

Риц также подготовил к изданию первый том собрания сочинений Георга Фридриха Генделя, которое затем было продолжено Фридрихом Хризандером.

Ссылки

• Риц, Юлиус: ноты произведений на International Music Score Library Project

Отрывок, характеризующий Риц, Юлиус

К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.