Ричардсон, Мэри
| Мэри Ричардсон | |
| Mary Richardson | |
 | |
| Имя при рождении: |
Мэри Рэлей Ричардсон |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Дата рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Дети: |
Роджер Роберт |
Мэ́ри Рэ́лей Ри́чардсон (англ. Mary Raleigh Richardson; 1889 — 7 ноября 1961, Гастингс, Великобритания) — британская суфражистка канадского происхождения, лидер женского подразделения Британского союза фашистов.
Содержание
Биография
Мэри Ричардсон родилась в 1889 году. Многие суфражистки того времени, оскорблённые отказом в требуемых ими парламентских реформах, прибегали ко всё более решительным действиям. Ричардсон считалась среди них одной из самых воинственных — она занималась поджогами, била окна в Министерстве внутренних дел, взрывала железнодорожные станции. Её арестовывали 9 раз, в общей сложности она отсидела в исправительных учреждениях около 3 лет[1][2].
Один из самых известных её актов вандализма — повреждение картины «Венера с зеркалом». 10 марта 1914 года Ричардсон явилась в Лондонскую Национальную галерею и несколько раз ударила полотно ножом[3]. Впоследствии она написала, что это был акт протеста против ареста её подруги г-жи Панкхёрст[4][5].
Вскоре Ричардсон вступила в Британский союз фашистов и стала лидером его женского подразделения (совместно с Норой Элам[en] и Мэри Аллен[en])[6]. Официально её должность называлась «политический секретарь». В 1935 году, разочаровавшись в искренности позиций союза по женскому вопросу, покинула его и более не принимала участия в политической жизни.
Усыновила мальчика по имени Роджер Роберт. В 1953 году опубликовала свою автобиографию «Смешной вызов. Автобиография сражающейся суфражистки, изрезавшей знаменитую Венеру с зеркалом в Национальной галерее!» (англ. Laugh a Defiance. The autobiography of the fighting Suffragette who slashed the famous Rokeby Venus in the National Gallery!)[7]. Умерла 7 ноября 1961 года в Гастингсе, Великобритания.
Напишите отзыв о статье "Ричардсон, Мэри"
Примечания
- ↑ McPherson A., McPherson S.,. Mosley’s Old Suffragette – A Biography of Norah Elam. — lulu.com, 2010. — 276 p. — ISBN 9781446699676.
- ↑ Gottlieb J. Feminine Fascism: Women in Britain’s Fascist Movement, 1923-45. — I. B. Tauris, 2003. — 304 p. — ISBN 1860649181.
- ↑ [www.bbc.co.uk/radio4/womanshour/timeline/1910.shtml Woman’s Hour] (англ.). BBC Radio 4. Проверено 3 апреля 2012. [www.webcitation.org/6AjOVLDpU Архивировано из первоисточника 17 сентября 2012].
- ↑ Gamboni, 2007, p. 94.
- ↑ Miss Richardson’s Statement. — The Times, 1914.
- ↑ [www.bbc.co.uk/programmes/b00pk7zp Mother Was A Blackshirt] (англ.). BBC Radio 4 (4 июня 2010). Проверено 3 апреля 2012. [www.webcitation.org/6AjOW3aUy Архивировано из первоисточника 17 сентября 2012].
- ↑ Richardson M. Laugh a Defiance. The autobiography of the fighting Suffragette who slashed the famous Rokeby Venus in the National Gallery!. — G. Weidenfeld & Nicolson, 1953. — 194 p.
Литература
- Gamboni D. The Destruction of Art: Iconoclasm and Vandalism since the French Revolution. — Reaktion Books, 2007. — 416 p. — ISBN 1861893167.
- Nead L. The Female Nude: Art, Obscenity, and Sexuality. — Routledge, 1992. — 158 p. — ISBN 0415026776.
- Prater A. Venus at Her Mirror: Velázquez and the Art of Nude Painting. — Prestel, 2002. — 134 p. — ISBN 3791327836.
Ссылки
- [hastingspress.co.uk/history/mary.htm Биография Мэри Ричадсон] (англ.)
Отрывок, характеризующий Ричардсон, Мэри
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
