Ричардсон, Уильям Александр

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Уильям Ричардсон
англ. William Richardson
Сенатор США от Иллинойса
12 января 1863 — 3 марта 1865
Предшественник: Орвилл Браунинг[en]
Преемник: Ричард Йейтс[en]
Член Палаты представителей США
1861 — 1863
Предшественник: Айзек Ньютон Моррис[en]
Преемник: Оуэн Лавджой[en]
5-й Губернатор территории Небраска
12 января — 5 декабря 1858
Предшественник: Томас Каминг
Преемник: Джулиус Мортон
Член Палаты представителей США
1847 — 1856
Предшественник: Стивен Дуглас
Преемник: Джейкоб Дэвис[en]
 
Рождение: 16 января 1811(1811-01-16)
около Лексингтона, Кентукки, США
Смерть: 27 декабря 1875(1875-12-27) (64 года)
Куинси, Иллинойс
Партия: Демократическая
Образование: Центральный колледж
Трансильванский университет
 
Военная служба
Принадлежность: Армия США
Звание: майор
Сражения: Американо-мексиканская война

Уи́льям Алекса́ндр Ри́чардсон (англ. William Alexander Richardson; 16 января 1811 — 27 декабря 1875) — американский политик, сенатор, член Палаты представителей, 5-й губернатор территории Небраска.



Биография

Уильям Ричардсон родился в 1811 году неподалёку от Лексингтона, штат Кентукки. Он учился в академии в Уолнат-Хилл, Центральном колледже в Дэнвилле[en] и Трансильванском университете[en]. Затем Ричардсон преподавал в школе и изучал право. В 1831 году он был принят в коллегию адвокатов и открыл частную практику в Шелбивилле[en], штат Иллинойс[1].

В 1834—1835 годах Ричардсон был генеральным прокурором Иллинойса, в 1836—1838 и 1844—1846 годах — членом Палаты представителей штата, в том числе её председателем в 1844 году. В 1838—1842 годах он был сенатором штата. В 1844 году Ричардсон был членом коллегии выборщиков президента[1][2].

Во время Американо-мексиканской войны Ричардсон был зачислен в Армию США в звании капитана, а позже был повышен до майора. После войны он переехал в Куинси, и в 1847 году был избран в Палату представителей США, чтобы занять место Стивена Дугласа. В 1851—1855 годах Ричардсон возглавлял Комитет по территориям. В августе 1856 года он вышел в отставку, чтобы баллотироваться на пост губернатора Иллинойса, однако потерпел поражение[1]. В 1858 году Ричардсон был назначен губернатором территории Небраска[2][3].

В 1860 и 1868 годах Ричардсон был делегатом национального съезда Демократической партии от штата Иллинойс[2]. В 1861 году он был вновь избран в Палату представителей США, а в 1863 году стал сенатором[2]. Ричардсон не смог переизбраться в 1865 году и до конца жизни работал в газете[1][3].

Уильям Ричардсон умер в Куинси, штат Иллинойс, где и был похоронен на кладбище Вудленд[1][3]. В его честь назван округ Ричардсон в Небраске[4].

Напишите отзыв о статье "Ричардсон, Уильям Александр"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 [bioguide.congress.gov/scripts/biodisplay.pl?index=R000228 Richardson, William Alexander (1811—1875)] (англ.). Biographical Directory of the United States Congress. Проверено 4 февраля 2015.
  2. 1 2 3 4 [politicalgraveyard.com/bio/richardson.html#017.24.21 Richardson, William Alexander] (англ.). The Political Graveyard. Проверено 4 февраля 2015.
  3. 1 2 3 [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=6895929 Уильям Ричардсон] (англ.) на сайте Find a Grave
  4. [www.nacone.org/webpages/counties/countywebs/richardson.html Richardson] (англ.). Nebraska Association of County Officials. Проверено 4 февраля 2015.

Отрывок, характеризующий Ричардсон, Уильям Александр



Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.