Ричардсон, Элиот

Элиот Ричардсон Elliot Lee Richardson
23-й министр торговли США
2 февраля 1976 — 29 января 1977
Предшественник:	Роджерс Мортон
Преемник:	Хуанита Крепс
69-й генеральный прокурор США
25 мая 1973 — 20 октября 1973
Предшественник:	Ричард Кляйндинст
Преемник:	Роберт Борк
11-й министр обороны США
30 января 1973 — 24 мая 1973
Предшественник:	Мелвин Лэйрд
Преемник:	Джеймс Шлезингер
9-й министр здравоохранения и социальных служб США
24 июня 1970 — 29 января 1973
Предшественник:	Роберт Финч
Преемник:	Каспар Уайнбергер
Рождение:	20 июля 1920(1920-07-20) Бостон, Массачусетс, США
Смерть:	31 декабря 1999(1999-12-31) (79 лет) Бостон, Массачусетс, США
Партия:	Республиканская партия
Награды:

Элиот Ли Ричардсон (англ. Elliot Lee Richardson; 20 июля 1920, Бостон, Массачусетс, США — 31 декабря 1999, Бостон, Массачусетс) — американский государственный деятель, министр обороны (1973) и министр торговли США (1976—1977).

Биография

Окончил Гарвардский университет со степенью бакалавра.

Участник Второй Мировой войны, службу окончил в звании старшего лейтенанта.

В 1947 г. окончил юридическую школу Гарвардского университета (Harvard Law School).

Государственную службу начала в в аппарате апелляционного суда второго округа, затем — в Верховном суде США.

В 1959—1961 гг. — прокурор в штате Массачусетс,

в 1965—1967 гг. — вице-губернатор Массачусетса,

в 1967—1969 гг. — генеральный прокурор штата Массачусетс .

В 1969—1970 гг. — постоянный помощник государственного секретаря,

в 1970 − 1973 гг. — министр здравоохранения, образования и социального обеспечения США,

в январе — мае 1973 г. — министр обороны США,

в мае — октябре 1973 г. — генеральный прокурор США. Самым известном поступком на этом посту стал отказ Ричардсона в ходе «Уотергейтского скандала» уволить главу независимой комиссии по расследованию деятельности президентской администрации Арчибальда Кокса, несмотря на телефонный звонок президента Никсона. В знак протеста против действия главы государства Ричардсон ушел в отставку.

В 1975—1976 гг. — посол в Великобритании.

В 1976—1977 гг. — министр торговли США.

В 1977—1980 гг. — посол по особым поручениям и спецпредставитель президента Картера по вопросу принятия Конвенции Организации Объединенных Наций морскому праву и глава американской делегации на третьей Конференции Организации Объединенных Наций по морскому праву.

В 1984 г. неудачно баллотировался от республиканской партии в сенат США от штата Массачусетс.

В конце 80-х и начале 90-х гг. сотрудничал с рядом известных американских юридических кампаний.

В 1998 г. был награждён Президентской медалью Свободы.

Ссылки

• www.ssa.gov/history/richards.html

Отрывок, характеризующий Ричардсон, Элиот

Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.