Ричард Хэлл
| Ричард Хэлл Richard Hell | |
 Ричард Хэлл, 1990-е годы | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
Ричард Майерс |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Страна | |
| Профессии | |
| Инструменты | |
| Жанры | |
| Коллективы |
The Heartbreakers, The Neon Boys, Television, The Voidoids, Dim Stars |
| [www.richardhell.com hardhell.com] | |
Ричард Хэлл (англ. Richard Hell, настоящее имя Ричард Майерс) — певец, автор песен и басист, одна из важнейших фигур на ранней нью-йоркской панк-сцене. Хэлл наиболее известен как лидер группы Richard Hell & The Voidoids, с которой он записал два альбома, в том числе знаменитый «Blank Generation»; одноимённая титульная песня с этого диска была включена в десятку величайших панк-роковых песен всеми многочисленными представителями раннего панк-рока, опрошенными для книги 2006 года Rough Guide to Punk. Хэлл сыграл важную роль в формировании имиджа панк-рокера; он первым стал носить рваную, грязную одежду, зачёсывать волосы в беспорядке вверх, а также использовать в качестве элемента одежды булавки. Малькольм Макларен, менеджер Sex Pistols, утверждал, что Хэлл значительно повлиял на формирование внешнего образа и мироощущения Sex Pistols, а также на стиль одежды из его лондонского магазина «Sex», где была образована группа.
С конца 1980-х годов Хэлл сконцентрировался на писательской деятельности, выпустив, в частности, два романа (они были выпущены в России под названиями «Погнали» и «Пустоид»). Он был кинокритиком в журнале BlackBook в 2004—2006 годах.
Содержание
Биография
Ранние годы
Ричард Майерс родился в Лексингтоне, Кентукки в 1949 году. Его отец был психологом и исследовал поведение животных; он умер, когда Ричарду было 7 лет. После смерти мужа мать Ричарда стала преподавать в школе. В последнем году обучения школы Ричард перешёл в школу Сэнфорд, где познакомился с Томом Миллером (будущим Томом Верленом, лидером Television). Вместе они сбежали из школы и в скором времени были арестованы за поджог. Хэлл так и не закончил среднюю школу, вскоре переехав в Нью-Йорк в надежде сделать карьеру в качестве поэта. Там он купил подержанную печатную машинку и стал выпускать книжки и журналы под наименованием Genesis : Grasp, позже — Dot Books. До того, как Ричарду исполнился 21 год, он уже успел опубликоваться в нескольких журналах, в том числе в Rolling Stone.
The Neon Boys, Television, The Heartbreakers
В 1969 году Верлен присоединился к Хэллу в Нью-Йорке, и вместе они организовали группу The Neon Boys. В 1973 году группой было записано демо с песнями «Love Comes in Spurts» и «That’s All I Know (Right Now)», считающееся одним из возможных претендентов на «звание» первой панк-рок-записи. В 1974 году к группе присоединился второй гитарист, и они сменили название на Television.
Выступления Television в клубе CBGB стали одним из факторов, который подтолкнул к образованию и развитию первой волны нью-вейв / панк-рок-групп. К примеру, Патти Смит в июне 1974 года написала свой первый обзор в прессе о Television (для Soho Weekly News); позже у неё начался роман с Томом Верленом, и она организовала свою собственную, крайне успешную группу. Именно Television послужили основой для принятия руководителем клуба CBGB Хилли Кристала решения сделать клуб местом выступления самых различных рок-групп.
Уже в 1975 году Хэлл начал играть с Television свою самую известную песню, «Blank Generation». В том же году Хэлл ушёл (или был выгнан) из Television из-за споров о творческом лидерстве; он утверждал, что первоначально они с Верленом разделяли авторство, однако позже тот стал отдавать предпочтение исполнению только собственных песен. Верлен позже никак не комментировал это.
Так или иначе, Хэлл ушёл из Television примерно тогда же, когда Джонни Сандерс и Джерри Нолан ушли из New York Dolls; в итоге они втроём организовали группу The Heartbreakers. После нескольких выступлений к группе присоединился второй гитарист Уолтер Люр. Именно в этот период Хэлл вместе с Ди Ди Рамоном написал знаменитую панк-песню «Chinese Rocks» и вместе с Heartbreakers стал её первым исполнителем; хотя Ричард не участвовал в записи номерных альбомов группы, эта запись сохранилась и позже вошла на некоторые компиляции Хэлла. В начале 1976 года Хэлл уходит из группы.
The Voidoids
После ухода из The Heartbreakers Хэлл основан группу The Voidoids вместе с с Робертом Куином, Айвеном Джулианом и Марком Беллом. Из песен, исполнявшихся вместе с Neon Boys и Television, к Voidoids «перешли» переработанные «Blank Generation» и «Love Comes in Spurts» (причём аранжировка второй по сравнению с версией Верлена была изменена практически до неузнаваемости). Стиль The Voidoids базировался на сочетании своеобразного вокала и сильной лирики Хэлла с инновационными атональными гитарными пассажами Куина; всё вместе это стало основой для одного из самых оригинальных звучаний среди раннего американского панка — если сравнивать с другими представителями сцены CBGB, менее прямолинейного, чем у Ramones, и совсем не британнизированного, как у The Dead Boys.
Дебютный альбом группы, «Blank Generation», вышел в 1977 году; заглавная песня стала своеобразным гимном американского панка. Однако сильнейшая наркотическая зависимость и другие проблемы всех членов группы привели к тому, что изначальный состав The Voidoids распался, и к моменту записи второго альбома, «Destiny Street» (1982), в группе осталось только два изначальных участника — Хэлл и Куин. Наиболее известными песнями с диска стали «The Kid With the Replaceable Head» (этот поп-панк-трек в более ранней версии был выпущен на сингле ещё в 1979 году и спродюсирован Ником Лоу) и баллада «Time»; также на диск вошли кавер-версии The Kinks, Them и Боба Дилана.
После Voidoids. Dim Stars
В 1982 году Хэлл снялся в фильме режиссёра Сьюзен Зейделман Smithereens, а в 1985 сыграл эпизодическую роль без слов убитого бойфренда Мадонны в фильме «Отчаянно ищу Сьюзен».
В начале 1990-х годов Хэлл стал участником супергруппы Dim Stars. Эта инди-рок-группа объединила, помимо Ричарда, участников Sonic Youth гитариста Торстона Мура и ударника Стива Шелли и участника Gumball Дона Флеминга; также в качестве гитариста в проекте поучаствовал бывший участник The Voidoids Куин. Dim Stars собрались для записи лишь одного альбома, который был сочинён и записан за три недели; также они выпустили один EP и никогда не выступали живьём. Ричард Хэлл в Dim Stars пел, играл на бас-гитаре и писал слова.
В 1996 году Ричард написал и выпустил роман Go Now, сюжет которого во многом основывался на его личном опыте. В 2001 году вышел его сборник стихотворений, эссе и рисунков, озаглавленный Hot and Cold, а в 2005 году — второй роман, Godlike.
Вышедшая в 1997 году книга об истории панк-движения «Прошу, убей меня!» названа в честь надписи на майке, сделанной Хэллом в 1970-х годах.
Собранный Хэллом архив рукописей, записей, корреспонденции (рукописной и электронной), журналов и других документов, собранных на протяжении жизни, в 2005 году был продан библиотеке Нью-Йоркского университета за $50,000.
Ричард был женат на Патти Смит (Patty Smyth) из группы Scandal (не путать с Patti Smith) два года (1985—1986), у них есть дочь Руби. В 2002 году Хэлл женился на Шиле Биван (англ. Sheelagh Bevan) и в настоящее время живёт с ней в East Village (Нью-Йорк).
Состав The Voidoids
- Ричард Хэлл — вокал, бас-гитара
- Роберт Куин — соло-гитара
- Айвен Джулиан — бас
- Марк Белл — ударные
- Наукс — ударные
- Фред Махер — ударные
Дискография
The Voidoids
Альбомы
Синглы
Сольно
- Funhunt [live] (1989)
- Time (2002) (дополненная двухдисковая версия R.I.P. 1984 г.)
- Spurts: The Richard Hell Story (2005)
Dim Stars
Напишите отзыв о статье "Ричард Хэлл"
Отрывок, характеризующий Ричард Хэлл
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
