Ричи Валенс

Ричи Валенс Ritchie Valens
Полное имя	Рикардо Эстебан Валенсуэла Рэйес
Дата рождения	13 мая 1941(1941-05-13)
Место рождения	Пакойма, Калифорния, США
Дата смерти	3 февраля 1959(1959-02-03) (17 лет)
Место смерти	Грант Тауншип, Айова, США
Годы активности	1957 — 1959
Страна	США США
Профессии	Певец, гитарист, композитор
Жанры	Рок-н-ролл
Лейблы	Del-Fi Records

Ри́чи Ва́ленс (англ. Ritchie Valens; полное имя — Ри́кардо Эстеба́н Валенсуэ́ла Рэ́йес; 13 мая 1941 — 3 февраля 1959) — американский певец, композитор, гитарист, стоявший у истоков американо-мексиканского рок-н-ролла (чикано-рока).

Ранние годы

Рикардо Эстебан родился в районе Пакоима, в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, в семье этнических мексиканцев. Его родители, Джозеф Стивен Валенсуэла и Консепсьон Рэйес, развелись, когда он был ещё ребёнком. До смерти отца в 1951 году, Ричи жил с ним. С детства впитывая традиционную мексиканскую музыку мариачи, фламенко, ритм-энд-блюз, уже к 5 годам Ричи начал проявлять интерес к сочинительству. Поддерживаемый отцом, Ричи пробовал играть на гитаре, трубе и ударных. Несмотря на врожденную леворукость, Ричи выучился играть на гитаре традиционным «праворуким» способом и часто брал с собой в школу Pacoima Junior High School гитару, где играл и пел с друзьями. В 11 лет он сам сделал цельнодеревянную электрогитару, которую использовал, пока не купил себе Стратокастер. В 16 лет Ричи пригласили в местную группу «Силуэты» в качестве гитариста. Через некоторое время солист ушёл из группы и Ричи занял его место. 19 октября 1957 года состоялся дебют Ричи в составе группы «Силуэты». Кроме этого, он выступал соло на вечеринках.

Карьера в музыке

Карьера Ричи длилась всего 8 месяцев. В середине 1958 года на Валенса вышел Боб Кин, владелец небольшого лейбла Del-Fi Records, который и заключил с ним договор 27 мая 1958 года. По предложению менеджера было выбрано сценическое имя Ричи Валенса, чтобы белых слушателей не смущала испанская фамилия. Были записаны известные песни: «Donna», посвящённая, согласно легенде, школьной подружке Ричи Донне Людвиг, «La Bamba» — обработанная в рок-н-рольной манере народная мексиканская песня и «Come On, Let's Go!». Валенс бросил школу, решив сконцентрироваться на музыкальной карьере. В начале 1959 года Бадди Холли предложил Валенсу участвовать в совместном турне. 3 февраля 1959 года самолёт Beechcraft Bonanza, в котором находились Валенс, Бадди Холли и Биг Боппер, разбился. Пилот и все пассажиры погибли. Дон Маклин окрестил эту трагедию «Днём, когда умерла музыка». Так карьера Валенса оборвалась, едва начавшись. В 1987 году вышел фильм-биография «Ла Бамба».

В 2001 году был включён в Зал славы рок-н-ролла.

Дискография

Оригинальные альбомы

• Ritchie Valens (1959; США #23)
• Ritchie (1959)
• In Concert at Pacoima Jr. High (1961)

Компиляции

• Ritchie Valens Memorial Album (1962)
  • Обложка оригинального релиза была чёрной, переиздание 1963 года имело другую обложку и название His Greatest Hits.
• Ritchie Valens...His Greatest Hits Volume 2 (1964)
• History of Ritchie Valens (1981)
  • Бок-сет, состоящий из трёх оригинальных альбомов
• The Best of Ritchie Valens (1987)
• La Bamba '87 (1987)
  • 12" мини-альбома с четырьмя различными ремиксами на «La Bamba»
• The Ritchie Valens Story (1993)
  • Содержит хиты, ауттейки, раритетные фотографии и 20-минутный рассказ о Ричи Валенсе его менеджера Боба Кина
• Rockin' All Night - The Very Best of Ritchie Valens (1995)
• Come On, Let's Go! (1998)
  • Трёх-дисковый бокс-сет, содержащий все песни с трёх оригинальных альбомов, а также раритетные демо и ауттейки.

Синглы

• «Come On, Let's Go» (US #42)/«Framed» (1958)
• «Donna» (US #2)/«La Bamba» (US #22) (1958)
• «Fast Freight»/«Big Baby Blues» (1959)

Original pressings shown as «Arvee Allens», later pressings shown as «Ritchie Valens»

• «That's My Little Suzie» (US #55)/«In a Turkish Town» (1959)
• «Little Girl» (US #92)/«We Belong Together» (1959)
• «Stay Beside Me»/«Big Baby Blues» (1959)
• «The Paddiwack Song»/«Cry, Cry, Cry» (1960)
• «La Bamba '87»/«La Bamba» (original version) (1987)
• «Come On, Let's Go»/«La Bamba» (1998)

Отрывок, характеризующий Ричи Валенс

Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил: