Роанне, Артюс Гуффье

Артюс Гуффье Роанне

Артюс Гуфье (фр. Artus Gouffier, duc de Roannez или duc de Rouannais, 1627—1696) — губернатор Пуату, последний герцог де Роаннэ из рода Гуфье, один из самых близких друзей Блеза Паскаля.

Биография

Сын Анри Гуфье, маркиза де Буаси, графа Молеврье (1605—24 августа 1639) и Анн-Мари Пере (ум. 1676). В пятнадцать лет унаследовал титул герцога-пэра де Роанне от своего деда Луи Гуфье (1575—1642). Служил в армии, в 1649 году назначен лагерным маршалом (франц. Maréchal de camp - бригадный генерал). В 1651 году приобрёл должность губернатора Пуату. В этой провинции располагалась большая часть принадлежащих ему земель и резиденция герцога — замок Уарон (фр. Château d’Oiron). В 1654 году на церемонии коронования Людовика XIV герцог нёс шпагу короля.

Познакомился в 1652 году с Блезом Паскалем. Между герцогом и учёным завязались дружеские отношения, подкреплённые общими интересами: воспитанный дедом в духе эпикуреизма, де Роанне тем не менее интересовался вопросами религии. Также он был увлечён математикой. Паскаль часто гостил в доме герцога, где для него была выделена особая комната.

Герцог де Роанне был одним из акционеров общества по осушению болот Пуату, куда привлёк также Паскаля. Под влиянием своего друга-учёного де Роанне проникся идеями янсенизма и изменил свой образ жизни: он отказался от брака с богатой наследницей мадемуазель де Месм и собирался стать отшельником Пор-Рояля, сложив с себя губернаторские полномочия. Подобные перемены не нашли поддержки в семье герцога, а сам Паскаль вследствие этого чуть не лишился жизни: однажды в его комнату в доме герцога ворвался слуга с кинжалом. От смерти учёного спасло лишь то, что в тот день он покинул дом раньше, чем делал это всегда.

В 1658 году герцог де Роанне убедил Паскаля, к тому времени почти отошедшего от научной деятельности и не собиравшегося предавать свои открытия гласности, опубликовать решения задач, связанных с исследованием циклоиды, проведя конкурс среди математиков по решению комплекса задач, связанных с этой кривой.

В 1662 году возглавил предприятие по устройству в Париже дешёвого общественного каретного движения (кареты получили позднее название омнибусов), идею создания которого подал Паскаль.

После смерти Паскаля в 1662 году Роанне предпринял попытку издать его философские труды.

Отказался от герцогского титула в пользу своей сестры Шарлотты, которая передала его (1667) своему мужу, Франсуа де ла Фейяду, отцу знаменитого полководца.

Литература

• Тарасов Б. Блез Паскаль. — М.: Молодая гвардия, 1979. — 334 с. — 100 000 экз.

Ссылки

• [www.heraldique-europeenne.org/Regions/France/Duche_Roannais.htm Гербы герцогов де Роанне]

Отрывок, характеризующий Роанне, Артюс Гуффье

Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.