Роа, Андрес

Андрес Роа
Общая информация
Полное имя	Андрес Фелипе Роа Эстрада
Родился	25 мая 1993(1993-05-25) (30 лет) Сабаналарга, Атлантико, Колумбия
Гражданство	Колумбия
Рост	175 см
Вес	67 кг
Позиция	полузащитник
Информация о клубе
Клуб	Депортиво Кали
Номер	10
Карьера
Клубная карьера*
2013—н.в.	Депортиво Кали	50 (9)
2013	→  Униаутонома	41 (6)
2014	→  Унион Магдалена	24 (4)
Национальная сборная**
2015—н.в.	Колумбия	2 (0)
2016	Колумбия (до 23)	5 (0)
Международные медали
Кубки Америки
Бронза	США 2016
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 15 сентября 2016. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах, откорректировано по состоянию на 9 сентября 2015.

Андрес Фелипе Роа Эстрада (англ. Mauricio Andrés Cuero Castillo; род. 25 мая 1993 года, Сабаналарга, Колумбия) — колумбийский футболист, вингер клуба «Депортиво Кали» и сборной Колумбии. Участник Олимпийских игр 2016 года в Рио-де-Жанейро.

Клубная карьера

Роа — воспитанник клуба «Депортиво Кали». В 2013 году для получения игровой практики он на правах аренды перешёл в «Униаутонома». 10 февраля в матче против «Льянерос» в колумбийской Примере B. 9 марта в поединке против «Реал Сантандер» Андрес забил свой первый гол за «Униаутонома». По итогам сезона Роа помог клубу выйти в элиту. Летом 2014 года он на правах аренды перешёл в «Унион Магдалена». 22 июля в матче против «Кукута Депортиво» Роа дебютировал за новый клуб. 3 августа в поединке против «Хагуарес де Кордоба» Андрес забил свой первый гол за «Унион Магдалена».

В начале 2015 года он вернулся в «Депортиво Кали». 21 февраля в матче против «Альянса Петролера» Роа дебютировал в Кубке Мустанга. 29 марта в поединке против «Депортиво Пасто» Андрес забил свой первый гол за команду из Кали. По итогам сезона он стал чемпионом Колумбии. В 2016 году в матчах Кубка Либертадорес против аргентинского «Расинга» Роа забил два гола.

Международная карьера

9 сентября 2015 года в товарищеском матче против сборной Перу Роа дебютировал за сборную Колумбии, заменив во втором тайме Теофило Гутьерреса.

Летом 2016 года Роа принял участие в Кубке Америки в США. На турнире он был запасным и на поле не вышел.

В августе в составе олимпийской сборной Колумбии Андрес принял участие в Олимпийских играх в Рио-де-Жанейро. На турнире он сыграл в матчах против команд Швеции, Нигерии и Бразилии.

Достижения

Командные

«Депортиво Кали»

• 1 Чемпионат Колумбии по футболу — Апертура 2015

Международные

Колумбия

• 3 Кубок Америки — 2016

Ссылки

• [int.soccerway.com/players/andres-felipe-roa-estrada/281663 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)
• [www.worldfootball.net/player_summary/andres-roa/ Player Profile]

Отрывок, характеризующий Роа, Андрес

Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.