Джинепри, Робби

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Робби Джинепри»)
Перейти к: навигация, поиск
Робби Джинепри
Место проживания Кеннесо, США
Место рождения Форт-Лодердейл, США
Рост 183 см
Вес 79 кг
Начало карьеры 2001
Рабочая рука правая
Удар слева двуручный
Призовые, долл. 3 897 123
Одиночный разряд
Титулов 3
Наивысшая позиция 15 (26 декабря 2005)
Турниры серии Большого шлема
Австралия 4-й круг (2004)
Франция 4-й круг (2008, 2010)
Уимблдон 4-й круг (2004)
США 1/2 финала (2005)
Парный разряд
Наивысшая позиция 134 (12 января 2004)
Турниры серии Большого шлема
Австралия 1-й круг (2009)
Франция 1-й круг (2009)
США 1-й круг (2009)
Последнее обновление: 27 ноября 2015

Робби Джинепри (англ. Robby Ginepri; родился 7 октября 1982 года в Кеннесо, США) — американский профессиональный теннисист.





Спортивная карьера

Юниорская карьера

В детстве Робби Джинепри увлекался разными видами спорта и только к двенадцати годам сосредоточился на теннисе. В 1999 году стал чемпионом США среди юношей в возрасте до 16 лет. В 2000 году дошёл до финала Открытого чемпионата США среди юношей в одиночном разряде, где уступил Энди Роддику. В том же году он вышел в финал национального юношеского первенства США в одиночном разряде (проиграл Филлипу Кингу) и выиграл это соревнование в парном разряде с Тресом Дэвисом, победил на престижном юниорском турнире Easter Bowl и выиграл со сборной США Sunshine Cup, юниорский эквивалент Кубка Дэвиса.

2001-03

В 2001 году в Беркли (Калифорния) Джинепри выиграл свой первый профессиональный турнир уровня ITF Futures, а на Открытом чемпионате США, занимая 327 место в рейтинге, вышел во второй круг, где проиграл 13-й ракетке мира Роджеру Федереру. На следующий год в Роки-Маунт (Северная Каролина) Джинепри выиграл свой первый турнир уровня ATP Challenger и в июле впервые вошёл в первую сотню рейтинга.

В марте 2003 года Джинепри дошёл до четвертьфинала на двух подряд турнирах АТР Мастерс, в том числе в Индиан-Уэллз нанеся поражение двум подряд соперникам из Top-10 рейтинга — Иржи Новаку и Марату Сафину — и проиграв только первой ракетке мира Ллейтону Хьюитту. В июле в Ньюпорте он выиграл свой первый турнир АТР и вошёл в число 50 лучших теннисистов мира. В этом году в Индианаполисе с Диего Айялой он также вышел в свой первый финал турнира АТР в парном разряде.

2004-05: пик карьеры

В начале 2004 года Джинепри вышел в четвёртый круг Открытого чемпионата Австралии и провёл свои первые матчи за сборную США в Кубке Дэвиса, победив в матче со сборной Австрии Юргена Мельцера и Штефана Коубека. В дальнейшем он дошёл также до четвёртого круга на Уимблдоне, победив в третьем круге пятую ракетку мира Хуана Карлоса Ферреро.

Следующий год был ознаменован для него рядом успехов, среди которых выигрыш турнира в Индианаполисе и выход в полуфинал Открытого чемпионата США, его высшее достижение в турнирах Большого шлема после окончания юниорской карьеры. Он дошёл также до полуфиналов двух турниров АТР Мастерс, в Цинциннати и Мадриде. За год он четыре раза побеждал соперников из первой десятки, а к концу сезона вошёл в число двадцати сильнейших теннисистов мира.

2006-14

2006 год сложился для Джинепри менее удачно, чем предыдущие. Лучшим его достижением был выход в полуфинал в Индианаполисе, а в составе сборной он проиграл два из трёх своих матчей в рамках командного Кубка мира в Дюссельдорфе. К концу года он выбыл из Top-50. На следующий год он смог одержать больше двух побед подряд только на одном турнире, в Мадриде, где шёл через квалификационное сито и проиграл во втором туре основного турнира первой ракетке мира Федереру. К концу сезона он потерял своё место в первой сотне рейтинга.

В 2008 году выступал удачнее. Сначала он дошёл до финала на трёх подряд турнирах АТР, в Делрей-Бич, Сан-Хосе и Лас-Вегасе, а потом до четвёртого круга на Открытом чемпионате Франции. Он завоевал право на участие в олимпийском турнире в Пекине, но проиграл там уже в первом круге третьей ракетке мира Новаку Джоковичу. За сезон он дважды выигрывал у представителей первой десятки и подобрался вплотную к Top-50.

В 2009 году Джинепри снова выступал за сборную на командном Кубке мира, но проиграл все три своих встречи. Единственным значительным успехом в сезоне стала для него вторая в карьере победа в Индианаполисе, позволившая сохранить за собой место в сотне сильнейших. Лучшими результатами 2010 года для него стали выход со сборной в финал командного Кубка мира (несмотря на то, что оба своих матча на турнире он проиграл) и четвёртый круг на Открытом чемпионате Франции, где его победил Джокович. К концу июля Джинепри снова выбыл из первой сотни лучших теннисистов мира, не сумев повторить в Атланте прошлогодний успех, достигнутый в Индианаполисе. В сентябре после травмы левой руки, полученной во время велосипедной езды, он лёг на операцию и пропустил остаток этого сезона и значительную часть следующего[1]. Он вернулся в июне и отыграл около двух месяцев, закончив 2011 год после матча второго тура в Открытом чемпионате США, который он проиграл Джону Изнеру. В 2012 году он участвовал в ограниченном количестве турниров, в большинстве проигрывая на ранних этапах, и только один раз дошёл до финала в турнире класса «челленджер». Аналогичный уровень успехов сохранился и в 2013 году, лучшими результатами которого стали выход в четвертьфинал турнира АТР в Хьюстоне и финал «челленджера» в Далласе. За сезон Джинепри только шесть раз играл с соперниками из первой сотни рейтинга, одержав победу в половине этих встреч (две из трёх побед были одержаны в Хьюстоне). В 2014 году ситуация принципиально не изменилась: Джинепри выиграл один «челленджер» в Таллахасси (Флорида), а в турнирах АТР хоть и участвовал чаще, но спотыкался обычно уже в первом-втором круге, а то и на предварительном этапе; из 11 встреч с соперниками из первой сотни он проиграл семь (правда, в их числе было поражение от первой ракетки мира Рафаэля Надаля на Открытом чемпионате Франции). За следующий сезон он принял участие только в шести турнирах АТР (ни разу не преодолев квалификационный этап) и одном «челленджере», закончив год в десятой сотне рейтинга.

Позиция в одиночном рейтинге в конце сезона

Год Место
2015 991
2014 223
2013 214
2012 288
2011 311
2010 144
2009 100
2008 51
2007 134
2006 51
2005 15
2004 63
2003 32
2002 100
2001 175

Выступления на турнирах

Финалы турниров в одиночном разряде

Финалы турниров ATP в одиночном разряде (3)

Победы (3)
Титулы
Турниры Большого Шлема (0)
Кубок Мастерс / Финал Мирового тура (0)
ATP Masters 1000 (0)
ATP International Gold / ATP 500 (0)
ATP International / ATP 250 (3)
Титулы по
покрытиям
Титулы по месту
проведения
матчей турнира
Хард (2) Зал (0)
Грунт (0)
Трава (1) Открытый воздух (3)
Ковёр (0)
Дата Турнир Покрытие Соперник в финале Счёт
1. 13 июля 2003 Ньюпорт, США Трава Юрген Мельцер 6-4 6-7(3) 6-1
2. 24 июля 2005 Индианаполис, США Хард Тейлор Дент 4-6 6-0 3-0 — отказ
3. 26 июля 2009 Индианаполис, США (2) Хард Сэм Куэрри 6-2 6-4

Финалы турниров в парном разряде

Финалы турниров ATP в парном разряде (1)

Поражения (1)
Дата Турнир Покрытие Партнёр Соперники в финале Счёт
1. 27 июля 2003 Индианаполис, США Хард Диего Айяла Марио Анчич
Энди Рам
6-2 6-7(3) 5-7

Финалы командных турниров (1)

Поражения (1)

Год Турнир Команда Соперник в финале Счёт
1. 2010 Командный Кубок мира США США
Б. Брайан, М. Брайан, Р. Джинепри, С. Куэрри
Аргентина Аргентина
Х. Монако, Э. Шванк, О. Себальос
1-2

Напишите отзыв о статье "Джинепри, Робби"

Примечания

  1. [www.atpworldtour.com/News/Tennis/2010/09/Other/Squirrel-Sidelines-Ginepri.aspx Biking mishap sidelines Ginepri for season], ATP (September 29, 2011). Проверено 29 декабря 2011.

Ссылки

  • [www.robbyginepri.com Официальный сайт]  (англ.)
  • [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Джинепри, Робби


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?