Робертсон, Уильям (историк)
| Уильям Робертсон | |
| англ. William Robertson | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Место смерти: | |
| Научная сфера: | |
| Альма-матер: | |
Уильям Робертсон (англ. William Robertson; 1721—1793) — английский историк.
Был пастором, позже членом высшего пресвитерианского церковного учреждения в Шотландии; в 1764 году сделан королевским историографом Шотландии.
Друг Юма и Гиббона, ревностный пресвитерианин, Робертсон был приверженцем существующего государственного строя, но при каждом случае отстаивал свободу совести и слова и выступал в защиту эмансипации католиков. Почетный член СПб. АН c 30 января 1783 года.
Из исторических трудов Робертсона, отличающихся ясным и беспристрастным изложением (собраны и изданы, с биографией автора, в 1820 году), замечательны:
- «History of Scotland during the reigns of Queen Mary and King James VI» (Лондон, 1759),
- «History of the reign of the emperor Charles V» (Лондон, 1769; на русском яз. перевод с французского издания под заглавием: «История о государствовании императора Карла V и проч.», СПб., 1775),
- «History of America» (Лондон, 1777).
Современная критика упрекала Робертсона в предубеждении против Марии Стюарт в первом из этих сочинений и в излишнем расположении к испанцам — в третьем.
Напишите отзыв о статье "Робертсон, Уильям (историк)"
Литература
- Робертсон, Вильям // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-51959.ln-ru Профиль Уильяма Робертсона] на официальном сайте РАН
Отрывок, характеризующий Робертсон, Уильям (историк)
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
