Харли, Роберт
| Роберт Харли Robert Harley<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 30 мая 1711 – 30 июля 1714 | ||
| Монарх: | Анна | |
| Преемник: | Чарльз Тэлбот | |
| 11 августа 1710 – 4 июня 1711 | ||
| Монарх: | Анна | |
| Предшественник: | Джон Смит | |
| Преемник: | Роберт Бенсон | |
| ||
| февраль 1701 – 25 октября 1705 | ||
| Монарх: | Вильгельм III Оранский Анна | |
| Предшественник: | Томас Литтлтон | |
| Преемник: | Джон Смит | |
| Рождение: | 5 декабря 1661 Ковент-Гарден, Лондон, королевство Англия | |
| Смерть: | 21 мая 1724 (62 года) Вестминстер, Лондон, королевство Великобритания | |
| Партия: | тори | |
| Награды: |
| |
Роберт Гарлей или Харли, 1-й граф Оксфорд (англ. Robert Harley; 5 декабря 1661 — 21 мая 1724) — английский политический деятель, инициатор создания скандально известной компании Южных морей.
Биография
Во время Славной революции 1688 года Харли вместе с отцом своим собрал конный отряд для поддержки Вильгельма III и занял для него город Вустер.
Избранный в 1689 году в палату общин, Харли, согласно семейной традиции, примкнул к вигам, но скоро стал переходить на противоположную сторону, восставая в особенности против внешней политики Вильгельма III, и уже в 1698 году заменил Монтегю в руководстве палатой общин. Тщательно изучив её формы и обряды, он в 1701 году был избран спикером.
В 1704 году Харли вступил в состав министерства Годольфина, заменив Ноттингема в заведовании иностранными делами. В это время он считался умереннейшим из тори, но по мере того как Годольфин и Мальборо склонялись на сторону вигов, Харли отдалялся от большинства товарищей своих по министерству и старался путём придворных интриг заручиться расположением королевы Анны.
Решительному торжеству вигов в 1708 году предшествовал выход Харли из кабинета, куда его возвратила (в качестве канцлера казначейства) победа тори в 1710 году, одержанная отчасти благодаря его проискам. В следующем году он был назначен лордом-казначеем (первым министром) и перешёл в верхнюю палату с титулом графа Оксфорда.
Утрехтский мирный договор с Францией вызвал оппозицию со стороны вигов в верхней палате, но Харли удалось сломить её назначением двенадцати новых пэров.
Дружба между Харли и Болингброком, составлявшая силу министерства, мало-помалу превратилась в ненависть: Харли утратил доверие королевы и за несколько дней до её смерти передал жезл лорда-казначея Болингброку.
При восшествии на престол Ганноверской династии Харли удалился в своё поместье, но через несколько месяцев против него было возбуждено палатой общин обвинение в государственных преступлениях. Он был заключён в Тауэр, где пробыл около двух лет; после этого ему было возвращено пэрское достоинство, но он более не принимал выдающегося участия в общественных делах.
Неизменными друзьями и союзниками Харли были либерально настроенные литераторы, такие как Джонатан Свифт и Александр Поуп; вместе они составляли знаменитый клуб Мартина Скриблеруса. И 1-й граф Оксфорд, и его сын были неутомимыми собирателями рукописей и книг. Собранные ими рукописи (en:Harleian Collection) стали национальной собственностью и ядром Британской библиотеки.
Напишите отзыв о статье "Харли, Роберт"
Литература
- Гарлей, Роберт // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Харли, Роберт
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
