Роберт III де Ламарк

Роберт III де Ламарк

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Робер III де Ламарк, сеньор де Флёранж (фр. Robert III de la Marck, dit Fleuranges; 1491 — 21 декабря 1537) — товарищ детских игр и полководец французского короля Франциска I, произведённый им в маршалы Франции. Происходил из седанской ветви дома Ламарков.

Биография

Его отец, Роберт II де Ламарк, всю жизнь умело балансировал между Валуа и Габсбургами. Молодой Флеранж, наоборот, отличался безраздельной преданностью французской короне. В 1510 году он обвенчался с племянницей кардинала Амбуаза, за которой полагалось приданое в виде графства Брен в Пикардии, но уже через три месяца поехал на войну в Ломбардию, где прославил себя взятием Вероны.

В 1512 году король направил Роберта к отцу во Фландрию с тем, чтобы собрать ополчение для итальянской кампании. В неудачных для французов битвах при Новаре, Алессандрии и Равенне он принимал участие, а при Асти получил, по собственному сообщению, «46 ран». В 1515 году бился рядом с королём при Мариньяно (где под ним убило лошадь), взял Кремону, но был отозван из Италии тяжело больным отцом.

После смерти императора Максимилиана в 1519 году «предприимчивый Флеранж» в числе других вельмож ездил в Германию, чтобы убедить курфюрстов избрать короля Франции его преемником на имперском престоле. При возобновлении военных действий занял Люксембург, а в 1525 году вместе с королём сдался в плен при Павии. Пока император держал его пленником в Испании, маршал де Флеранж написал мемуары, которые увидели свет в 1735 году.

В 1536 году Флеранж возобновил службу с обороны Перонна в Пикардии. Узнав о смерти отца, он оставил двор в Амбуазе и направился в Седанское княжество, но по пути заболел и умер. Его тело было погребено в семейной усыпальнице в Седане. Наследовал ему сын, Робер IV де Ламарк, титулярный герцог де Бульон.

Сочинения

• Robert III de La Marck. [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k226413.image.r=Fleuranges+memoires.f3.langEN Mémoires du maréchal de Florange, dit le Jeune Adventureux]. Paris, H. Laurens, 1913—1924, 2 vol.

Отрывок, характеризующий Роберт III де Ламарк

– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.