Томас, Роб (музыкант)

Роб Томас
Роб Томас в 2010 году
Основная информация
Дата рождения	14 февраля 1972(1972-02-14) (52 года)
Место рождения	Ландштуль, Рейнланд-Пфальц, ФРГ
Годы активности	1996 — по настоящее время
Страна	США США
Профессии	певец, музыкант, поэт-песенник
Жанры	рок-музыка
Коллективы	Matchbox Twenty, Tabitha’s Secret
Сотрудничество	Карлос Сантана
Лейблы	Atlantic Records

Роберт Келли Томас (англ. Robert Kelly "Rob" Thomas; р. 14 февраля 1972, Ландштуль, Рейнланд-Пфальц) — американский рок-музыкант, поэт-песенник, вокалист флоридской рок-группы Matchbox Twenty. Томас является соавтором и соисполнителем песни Smooth, написанной для Карлоса Сантаны и отмеченной тремя премиями «Грэмми» в 2000 году. Сольный альбом Томаса, …Something to Be, выпущенный в апреле 2005 года, достиг первой строчки американского хит-парада Billboard 200, также как и альбом North, выпущенный Matchbox Twenty в сентябре 2012 года.

Биография

Роб Томас родился на американской военной базе в немецком Ландштуле. После развода родителей Томас провёл большую часть детства в Южной Каролине и Флориде. В 17 лет он был исключён из школы, после чего играл и пел на подхвате в различных рок-группах южных штатов. В 1993 году Томас осел в Орландо, где стал участником группы Tabitha’s Secret. В 1995 году он вместе с басистом Брайаном Йелом и барабанщиком Полом Дусеттом основали новый коллектив, названный Matchbox Twenty. Музыкальный стиль коллектива являлся смесью классического рока 1970-х и пост-гранжа. Томас стал основным вокалистом группы, а также автором большинства её песен. В октябре 1996 года группа выпустила свой дебютный альбом Yourself or Someone Like You, который достиг пятой строчки в хит-параде Billboard 200 и в итоге разошёлся тиражом в 12 миллионов проданных копий.

В 1999 году вышел альбом Карлоса Сантаны Supernatural, главным хитом которого стала песня Smooth. Музыку написал Итаал Шур, а слова — Роб Томас, который также исполнил вокальную партию. Композиция достигла первой строчки хит-парада Billboard Hot 100, а по итогам года была отмечена тремя премия «Грэмми», в номинациях лучшая песня, лучшая запись и лучшее совместное вокальное поп-исполнение. После двух платиновых альбомов, выпущенных группой Matchbox Twenty в 2000 и 2002 годах, музыканты взяли перерыв в совместной творческой деятельности. В этот период Томас сосредоточился на сольной карьере и в апреле 2005 года выпустил альбом ...Something to Be, ставший платиновым в США и Австралии, а также поднявшийся на вершину американского хит-парада.

Дискография

См. Дискография Matchbox Twenty

Сольные альбомы

• 2005 — ...Something to Be (первая строчка в Billboard 200)
• 2009 — Cradlesong (третья строчка в Billboard 200)
• 2015 — The Great Unknown

Ссылки

• [www.robthomasmusic.com/ Официальный сайт] (англ.)
• Роб Томас (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Томас, Роб (музыкант)

Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.