Ровенская операция (1920)
| Ровенская операция (1920) | |||
| Основной конфликт: Советско-польская война | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
победа Красной армии | ||
| Изменения | |||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Ровенская операция (28 июня — 11 июля 1920) — наступление войск Юго-Западного фронта Красной армии в ходе Советско-польской войны 1919—1921 против польских войск с целью овладения районом Ровно[1].
Содержание
Предыстория
В ходе успешно проведенного советским Юго-Западным фронтом наступления было нанесено поражение польским войскам в районе Коростеня, Новоград-Волынска и восточнее Винницы (см. Новоград–Волынская операция (1920)). Войска польского Юго-Восточного фронта предприняли попытку остановить советские войска на рубеже Проскуров, Ровно, Сарны[2].
Расстановка сил
В составе советского Юго-Западного фронта (командующий А. И. Егоров, члены РВС — И. В. Сталин, Р. И. Берзин, Х. Г. Раковский) против польских войск действовали 1-я Конная армия, 12 и 14 армии. Численность 1-й Конной армии составляла около 24 тысяч штыков и сабель, 94 орудия, 672 пулемёта, 5 бронепоездов, главные силы 12-й армии насчитывали около 15 тысяч штыков и сабель, 87 орудий, 764 пулемёта, 6 бронепоездов[1].
В состав польского Юго-Восточного фронта (командующий генерал Э. Рыдз-Смиглы) входили 2-я, 3-я и 6-я армии. Численность 2-й польской армии составляла около 21 тысячи штыков и сабель[1].
Планы сторон
Замысел командования Юго-Западного фронта РККА заключался в том, чтобы 1-й Конная армия и главные силы 12-й армий нанесли удар в общем направлении на Ровно, одновременно часть сил 12-й армии должна была наступать на Сарны, а 14-я армия на Староконстантинов и Проскуров. Эти удары должны были рассечь войска польского Юго-Восточного фронта на две части, оттеснив их в полесские болота и в Румынию и создать условия для ведения наступления главными силами Юго-Западного фронта на Люблин, а 14-й армией на Львов[3][4].
Ход операции
28 июня 1920 года советские войска начали наступление. Несмотря на сопротивление противника, наступление развивалось успешно. 1-я Конная армия (командующий С. М. Будённый), действуя против 2-й польской армии, к концу дня продвинулась на 30—40 км. 2 июля под Ровно произошло встречное сражение, итогом которого было поражение польских войск. 3 июля главные силы 1-й Конной армии (3 кавалерийских дивизии) с ходу переправились через реку Горынь и начали охват Ровно с юга и юго-запада. Часть сил армии (стрелковая дивизия и 2 кавалерийские бригады) начала наступление на Шепетовку, а одна кавалерийская дивизия обеспечивала наступление главной группировки на Ровно с северо-востока[1][3].
Польское командование планировало нанести контрудар по флангам 1-й Конной армии. С юга, из района Староконстантинова, должна была действовать ударная группа (18-я пехотная дивизия, 10-я пехотная бригада, уланский полк), а с севера — 6-я пехотная дивизия при поддержке бронепоездов и танков. Однако войска 1-й Конной армии, опередив противника, совместно с частями 12-й армии 4 июля заняли Ровно, захватив при этом около 1000 пленных, 2 бронепоеза и 2 танка[1][3].
К этому моменту основные силы 12-й армии значительно отстали от 1-й Конной армии. Более успешно развивала наступление 14-я армия, которая 4 июля овладела Проскуровом. Однако между 14-й и 1-й Конной армиями образовался разрыв по фронту шириной 100-км. В связи с этим основные силы 1-й Конной армии после занятия Ровно временно перешли к обороне, в то время как её 11-я кавалерийская дивизия продолжала наступление в направлении Дубно[3].
Польское командование перебросило против 1-й Конной армии 3 дивизии и кавалерийский полк из состава 3-й и 6-й армии и 7—8 июля предприняло попытку нанести контрудар. Польская 18-я пехотная дивизия заняла Острог и начала наступление на Ровно с юга, но была отброшена 11-й и 14-й кавалерийскими дивизиями на запад. Северная ударная группировка поляков (6-я пехотная дивизия и 1-я дивизия легионеров) оттеснила 6-ю кавалерийскую дивизию и 9 июля захватила Ровно. Но уже утром 10 июля 4-я и 6-я кавалерийские дивизии нанесли контрудар, отбросив противника и вновь завладев городом. Преследуя отступающие польские войска, передовые части 1-й Конной армии к исходу 11 июля вышли на рубеж реки Иква[1][3].
Итоги
В результате успешного проведения Ровенской операции советские войска нанесли серьёзное поражение 2-й польской армии, создав благоприятные условия для наступления на Люблин. Войска Юго-Западного фронта заняли выгодное положение, позволяющее нанести удар во фланг польских армий, отступающих под напором войск советского Западного фронта. Ровенская операция характерна тем, что была начата сразу же после проведения Новоград-Волынской операции без оперативной паузы. Для достижения успеха операции в условиях, когда польские войска не имели сплошного фронта обороны, была умело использована Конная армия, которая действовала в большом отрыве от общевойсковых армий фронта[3].
Напишите отзыв о статье "Ровенская операция (1920)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 РОВЕНСКАЯ ОПЕРАЦИЯ 1920 // Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1983.
- ↑ Мельтюхов М. И. Советско-польские войны. — М.: Вече, 2001. С. 48—65
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Ровенская операция 1920 // Радиоконтроль — Тачанка / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1980. — С. 131—132. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 7).</span>
- ↑ Какурин Н., Меликов В. Гражданская война в России: Война с белополяками. — М.: ACT; СПб.: Terra Fantastica, 2002. С. 210—281
</ol>
Литература
- Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1983.
- Радиоконтроль — Тачанка / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1980. — 693 с. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 7).</span>
- История гражданской войны в СССР, т. 5, — М., 1960.
- [militera.lib.ru/h/kakurin_melikov/index.html Какурин Н., Меликов В. Гражданская война в России: Война с белополяками.] — М.: ACT; СПб.: Terra Fantastica, 2002.
- [militera.lib.ru/research/meltyukhov2/index.html Мельтюхов М. И. Советско-польские войны.] — М.: Вече, 2001.
- [militera.lib.ru/memo/russian/budenny_sm/index.html Будённый С. М. Пройдённый путь. Книга вторая: М.: Воениздат, 1965. — 392 с.]
Отрывок, характеризующий Ровенская операция (1920)
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.
Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
