Рогов, Савва
| Савва Рогов | |
| Дата рождения |
до середины 1510-х годов |
|---|---|
| Место рождения |
Корела (?), Иван-Гора Бежецкой пятины Новгородской области (?) |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Годы активности | |
| Страна | |
| Профессии |
композитор (?), певчий, руководитель школы знаменного пения |
| Инструменты | |
| Жанры |
духовная музыка |
| Сотрудничество | |
Савва Рогов (в произношении и написании XVI века Сава) — руководитель крупнейшего в конце 30-х-I половине 40-х годов XVI века училища знаменного пения, существовавшего в Новгороде, учитель выдающихся мастеров распева Фёдора Крестьянина, Ивана Носа (создатели московской школы знаменного пения) и Стефана Голыша (основатель усольской школы), старший брат крупного церковного деятеля II половины XVI века митрополита ростовского, ярославского и белозерского Варлаама (в миру Василий Рогов).
Биография
Небольшое количество сохранившихся кратких свидетельств XVI-XVII веков позволяет реконструировать некоторые факты биографии Саввы Рогова. Наиболее ценное среди них содержится в «Предисловии, откуду и от какого времени начася в нашей Рустей земли осмогласное пение» (оно написано в 30-е гг. XVII века)[1]. Савва Рогов родился либо в Кореле[2], втором по величине городе Новгородской земли, либо в деревне Иван-Гора Бежецкой пятины Новгородской области[3] (об этом свидетельствуют нарративные источники, но подтверждения в переписных книгах ни тому, ни другому факту нет). Долгое время считалось, что его и брата отцом был священник Карп, однако современные исследователи установили, что эта версия является результатом хронологической ошибки[4] Ошибкой является и утверждение, существовавшее в советское время, что Савва и Василий Роговы были карелами[5].
В конце 30-х-I половине 40-х годов XVI века Савва Рогов является руководителем училища знаменного пения в Новгороде. Среди его учеников упоминаются: Фёдор Крестьянин, Иван Нос, Стефан Голыш, младший брат Саввы Рогова Василий (в иночестве Варлаам). Существует предположение, что училище продолжило свою деятельность в Москве при дворе Ивана IV Грозного[6]. В 1578 году в монастырскую казну Соловецкого монастыря Василий Рогов внес деньги на совершение сорокоустов — двадцать алтын «по брате своем, по Саве»[5]. Из данной записи следует, что Савва Рогов скончался незадолго до этого.
Проблема творчества
Распевы Саввы Рогова до нашего времени не сохранились. В документах нет прямых указаний на создание Саввой Роговым песнопений для православного богослужения. Возможно, он ограничивался только преподавательской деятельностью, тем не менее, его имя часто упоминается среди имен распевщиков XVI века в современной музыковедческой литературе.
Напишите отзыв о статье "Рогов, Савва"
Примечания
- ↑ Тем не менее, даже этот источник содержит минимальную информацию:
«Християнин сказывал своим учеником, что в Велицем Нове-граде были старые мастеры: Савва Рогов, да брат его Василий, во иноцех Варлам, родом кореляне, и после де того тот Варлаам митрополитом во граде Ростове был, муж благоговеин и мудр, зело пети был горазд знаменному и трестрочному и демественному пению был роспевщик и творец. И у того у брата его Саввы были ученики, вышереченный поп Християнин, да Иван Нос, да Стефан — слыл Голыш».
— Музыкальная эстетика России ХI-ХVIII веков. М. 1973. С. 42-43
- ↑ Крылов Ап. Иерархи Ростово-Ярославской паствы. Ярославские епархиальные ведомости. 1862, № 17. С. 172.
- ↑ «Летописец о ростовских архиереях». СПб. 1890. С. 20
- ↑ Кривоносова В. К., Уткина В. М. Митрополит Варлаам и его вклады в Успенский собор. Материалы конференции 1991 г. Ростов, 1991. С. 26-29.
- ↑ 1 2 [www.pravenc.ru/text/154205.html Православная энциклопедия под редакцией патриарха Московского и всея Руси Кирилла.]
- ↑ [kutuzov-bp.ru/russkoe_znamennoe_penie.htm Кутузов Б. П. Русское знаменное пение.]
Литература
- Кривоносова В. К., Уткина В. М. Митрополит Варлаам и его вклады в Успенский собор. Материалы конференции 1991 г. Ростов, 1991. С. 26-29.
- [kutuzov-bp.ru/russkoe_znamennoe_penie.htm Кутузов Б. П. Русское знаменное пение.]
- «Летописец о ростовских архиереях». СПб. 1890. С. 20
- Парфентьев Н. П. Профессиональные музыканты Российского государства XVI—XVII вв.: Государевы певчие дьяки и патриаршие певчие дьяки и подьяки. Челябинск, 1991.
- Парфентьева Н. В. Творчество мастеров древнерусского певческого искусства XVI—XVII вв. На примере произведений выдающихся распевщиков. Дис. доктора искусствоведения. М. 1998. С. 293—300.
- [www.pravenc.ru/text/154205.html Статья «Варлааам» (Василий Рогов) в Православной энциклопедии под редакцией патриарха Московского и всея Руси Кирилла.]
Ссылки
- [www.cultnord.ru/?act=showItem&id_item=265 Статья «Савва Рогов» на сайте Культурное наследие Архангельского Севера.]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Рогов, Савва
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
