Рогожин, Анатолий Иванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Анатолий Иванович Рогожин
Дата рождения

12 апреля 1893(1893-04-12)

Место рождения

ст. Червленная, Терская губерния

Дата смерти

6 апреля 1972(1972-04-06) (78 лет)

Место смерти

США

Награды и премии

Анатолий Иванович Рогожин (12 апреля 1893, ст. Червленная, Терская губерния — 6 апреля 1972) — офицер Русской императорской и Белой армий. В ходе Второй мировой войны командующий Русским охранным корпусом в Сербии.

Родился в семье офицера, терского казака. Окончил Владикавказский кадетский корпус в 1911 году, Николаевское кавалерийское училище в 1913 году. Был выпущен хорунжим в 1-й Кизляро-Гребенской полк Терского казачьего войска. Возвратился в Россию в 1914 году. Во время Первой мировой войны сражался на Юго-западном фронте. Участвовал во всех операциях дивизии, за что был награждён орденами. В мае 1915 г. Рогожина прикомандировали, а затем перевели в 4-ю сотню Собственный Его Императорского Величества Конвой. Служил в Киеве, затем вернулся на Кавказ, где его части принимали участие в подавлении мятежа в ходе Февральской революции.

В июне 1918 на Кавказе Рогожин участвует в казачьем восстании против большевиков, примыкает к Белому движению. В начале 1919 был назначен командиром 2-й Кубанской сотни в Камено-угольном районе. В боях за Царицын Рогожина тяжело ранили. В августе 1919 назначается командиром 1-й сотни Терского Гвардейского дивизиона и принимает участие в боях с большевиками на Свято-Крестовском фронте. Весной 1920 — командир Терского Гвардейского дивизиона. Прибывает в Крым, где дивизион переформировывается в сотню. С Лемноса вызван с сотней в Конвой Главнокомандующего. После эмиграции из России Рогожин служит в пограничной службе Королевства Югославия.

Во время Второй мировой войны поступает на службу в Русский охранный корпус, становится командиром полка. В составе корпуса участвует в акциях против югославских партизан Броза Тито, позже сражается против частей Красной армии, румынских и болгарских соединений в её составе. Награждён Железным крестом второй степени за храбрость.

Зимой 1944—1945 после создания Русской освободительной армии командующий Русским охранным корпусом Б. А. Штейфон встретился с А. А. Власовым, и они договорились о включении корпуса в состав РОА. В это время корпус отступал в Словению. После смерти Штейфона от сердечного приступа А. Рогожин становится командующим Русского корпуса.



Капитуляция

Опасаясь югославских партизан, а также выдачи СССР, договаривается о капитуляции с британскими военными властями. Рогожин и его люди подлежали выдаче «Смершу», но были спасены британским генералом Джеймсом Стилом. Рогожин становится комендантом лагеря. Создаёт ветеранскую организацию Русского охранного корпуса «Союз чинов Русского корпуса». Помогает организовать эмиграцию комбатантов Русского охранного корпуса в США, Канаду, Бразилию, Аргентину и ряд стран Европы. Был одним из последних покинувших лагерь в 1951 году. Организовывает выпуск журнала ветеранов Русского охранного корпуса «Наши Вести».

Рогожин эмигрирует в Соединенные Штаты, где он продолжает активную деятельность в белых эмигрантских организациях. Скончался 6 апреля 1972, похоронен в Новодивеевском монастыре.

Напишите отзыв о статье "Рогожин, Анатолий Иванович"

Ссылки

  • [nashi-vesti.narod.ru/index.html Сайт журнала "Наши Вести", издания Союза чинов Русского Корпуса (1952-2001 гг.)]
  • [ricolor.org/history/as/8/ ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ РУССКОГО КОРПУСА В СЕРБИИ]
  • [voldrozd.narod.ru/proekt/usa/novo-diev/Rogozin.html Рогожин Анатолий Иванович]
  • [odnr.blogspot.com/2012/05/blog-post_18.html Освободительное Движение Народов России: РОГОЖИН Анатолий Иванович]

Отрывок, характеризующий Рогожин, Анатолий Иванович

Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.