Рогозинникова, Евстолия Павловна

Евстолия Павловна Рогозинникова
Род деятельности:	террористка-революционерка
Дата рождения:	1 января 1886(1886-01-01)
Место рождения:	Красноуфимск, Пермская губерния, Российская империя
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	18 октября 1907(1907-10-18) (21 год)
Место смерти:	Санкт-Петербург, Российская империя
Отец:	Павел Алексеевич Рогозинников
Мать:	Елизавета Степановна Рогозинникова (Валериус)

Евстолия Павловна Рогозинникова (1886, Красноуфимск — 18 октября 1907, Санкт-Петербург) — террористка, участница революционного движения начала ХХ века в Российской империи. Входила в Летучий боевой отряд Северной области партии социалистов-революционеров. Убила начальника главного тюремного управления Александра Михайловича Максимовского за то, что он ввёл в тюрьмах телесные наказания для политзаключённых.

Биография

Евстолия Рогозинникова родилась в большой семье, в которой, включая её, было семь детей — пять сыновей и две дочери.

Отец — Павел Алексеевич Рогозинников.

Мать — Елизавета Степановна Рогозинникова (в девичестве — Валериус), работала тапером в кинотеатре «Рекорд».

Брат — Вячеслав Павлович Рогозинников, также участвовал в революционном терроре; зимой 1908 года в Красноуфимске им был убит прокурор Свиридов С. А.

Сестра — Зинаида Павловна Рогозинникова, была младше Евстолии, прожила долгую жизнь; работала учительницей музыки в родном городе.

Отмечают, что вся семья Рогозинниковых была очень музыкальна: Павел сам сочинял музыку, Елизавета любила петь и хорошо играла на фортепиано, а Евстолия училась в Санкт-Петербургской консерватории по классу рояля и хорошо пела, ей готовили поездку за границу.

Женихом Евстолии был Матвей Матвеевич Мизеров, сын известного красноуфимского врача Матвея Ивановича Мизерова.

Первый арест

В Петербурге Евстолия Рогозинникова связалась с революционным движением. Принимала участие в подготовке ряда террористических актов, в декабре 1906 года была арестована во время облавы. В камере предварительного заключения симулировала сумасшествие, изображая буйство. Осмотревшие заключённую врачи-эксперты признали её душевнобольной, после чего Рогозинникова была переведена в больницу. Евстолия при помощи своего жениха Матвея, посещавшего её, готовилась к побегу, который был ею совершён спустя почти месяц пребывания в больнице, вечером 7 сентября 1907 года. Вскоре побег обнаружился, и Рогозинникову начали разыскивать. В течение двух недель Евстолия скрывалась у писательницы Эмилии Пименовой, которая сочувствовала революционерам и часто предлагала приют людям, оказавшимся на нелегальном положении. Родные и муж предлагали Евстолии уехать в Милан, однако она выбрала продолжение революционной деятельности и связалась с Северным боевым летучим отрядом.

Убийство Максимовского

Газета «Русское слово»:

ПЕТЕРБУРГ, 17, Х. Начальник главного тюремного управления Максимовский смертельно ранен у себя в кабинете. Стреляла подряд 7 раз из револьвера женщина, одетая вся в черное, вполне интеллигентного вида. Циркулируют слухи, что покушение произведено по постановлению с.-р.

В два часа дня в понедельник 15 октября 1907 года Рогозинникова пришла в приёмную Главного тюремного управления. У начальника управления Максимовского был приёмный день. Добившись личного приёма, террористка вошла в кабинет и несколько раз выстрелила в Максимовского из револьвера почти в упор. На шум выстрелов в кабинет вбежали все находившиеся поблизости: служащие, сторожи, курьеры. Рогозинникову схватили, из её кармана выпал ещё один револьвер.

При проведенном немедленно же обыске выяснилось, что тело террористки от шеи до талии облегал бюстгальтер, сшитый специально для переноса взрывчатки. В нём находилось более 5 кг экстра-динамита и два детонатора, соединённых шнуром. Для маскировки запаха взрывчатых веществ, Евстолия сильно надушилась духами. Шнур был расположен под кофтой так, что его можно было дёрнуть зубами. Взрыв предполагалось сделать в охранке, где её должны были допросить жандармы в присутствии больших чинов. По отзыву экспертов, количество взрывчатки уничтожило бы не только присутствующих, но и всё здание. Вызвали бывшего артиллериста подполковника М. С. Комиссарова, помощника начальника Санкт-Петербургского охранного отеделения, который, пока Рогозинникову держали, отрезал шнуры от детонаторов.

Казнь

Военный суд над Рогозинниковой состоялся на следующий день после убийства Максимовского и приговорил террористку к смертной казни через повешенье. По словам очевидцев, приговор она встретила спокойно и с улыбкой, от последнего слова отказалась.

Отрывок из последнего письма Евстолии родным:

Не знаю, получите ли вы мои два письма, написанные уже после суда — на всякий случай пишу ещё раз, веря, что это дойдет. Ещё раз сказать вам, любимые, что не страшно мне. Верьте, что легко умирать мне. Только высший долг заставил меня идти туда, куда пошла я. Нет, даже не долг, любовь, большая, большая любовь к людям. Ради неё я пожертвовала всем, что было у меня… — «Каторга и ссылка», под ред. Ф. Я. Кона, Москва, 1929.

Приговор был приведён в исполнение 18 октября 1907 года в местечке Лисий Нос.

Память

В 1920 году Красноуфимский уездный исполком принял решение переименовать улицу Кленовскую в Рогозинниковскую. С 1966 года — улица Рогозинниковых.

Ссылки

• [argumenti.ru/history/n364/212582 Полуудавшийся супертеракт Евстолии Рогозинниковой] (рус.). Аргументы Недели. Проверено 15 мая 2014.
• [semantic.uraic.ru/post/postbrowse.aspx?o1=11001&q=true&f=p&project=1 Статьи о Рогозинниковой]
• [polikliet.livejournal.com/181416.html Убийство начальника гл. тюремнаго управления А. М. Максимовскаго]
• [1905-1907-ru.livejournal.com/127726.html Подробности убийства Максимовскаго]
• [polikliet.livejournal.com/181590.html К убийству начальника главнаго тюремнаго управления А. М. Максимовскаго]
• [1905-1907-ru.livejournal.com/127461.html К убийству Максимовскаго. Панихида]
• [polikliet.livejournal.com/182206.html Казнь Е. П. Рагозниковой и похороны А. М. Максимовского]
• [polikliet.livejournal.com/339984.html Ещё о Рогозинниковой]
• Идельсон М. В. Летучий боевой отряд Северной области партии социалистов-революционеров. Краеведческие записки. Исследования и материалы. Вып. 1. — СПб.: Акрополь, 1993. — стр. 7—22 ISBN 5-86585-002-4

Отрывок, характеризующий Рогозинникова, Евстолия Павловна

– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?