Роде, Эрвин

Эрвин Роде

Эрвин Роде (нем. Erwin Rohde; 9 октября 1845, Гамбург — 11 января 1898, Нойенгейм, ныне в составе Гейдельберга) — немецкий филолог-классик.

Биография

Роде родился в семье врача. Изучал филологию в Боннском и Лейпцигском университете, подружился в это время со своим соучеником Фридрихом Ницше. Преподавал в Кильском, Йенском, Лейпцигском, Тюбингенском, Гейдельбергском университетах.

Труды

Две книги Роде сохраняют научное значение до сих пор. Это Psyche, которая остается незаменимым справочником по греческим культовым практикам и верованиям, связанным с душой. По словам Алексея Лосева, в ней Роде «блестяще доказал на основании огромного текстового материала», что учение о бессмертии души стало возможным в Греции только на почве культа Диониса, и это «явилось большим переворотом в науке».

Другая его книга, «Греческий роман и его предшественники» (Der Griechische Roman und seine Vorläufer, 1876) по характеристике Михаила Бахтина — «лучшая книга по истории античного романа».

На русском языке

• Лжефилология // Ницше Ф. Рождение трагедии. М., 2001

Ссылки

• Роде, Эрвин // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Роде, Эрвин

В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.