Роджерс, Чарльз
| Чарльз Роджерс | |
| англ. Charles Edward Rogers | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Ранчо-Мираж, штат Калифорния, США |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1925—1999 |
Чарльз Эдвард «Бадди» Роджерс (англ. Charles Edward Rogers; 13 августа 1904, Олейт — 21 апреля 1999, Ранчо-Мираж[en]) — американский актёр и джазовый музыкант.
Биография
Роджерс родился в семье Мод и Берта Генри Роджерс в Olathe, Канзас. Учился в Канзасском Университете. В середине 1920-х он начал сниматься в голливудских фильмах. Он был талантливым тромбонистом, играл на других музыкальных инструментах. Роджерс выступал со своим джаз-бандом на радио. Во время Второй мировой войны служил в ВМС США инструктором лётной подготовки.
Славу ему принёс фильм 1927 года «Крылья», где он сыграл вместе с Кларой Боу. Фильм получил награду за лучший фильм года, которая впервые была присуждена в этом году.
Имеет звезду на Голливудской Аллее славы (№ 6135 на Голливудском бульваре). В 1986 году удостоен Награды имени Джина Хершолта.
Личная жизнь
В 1937 году Роджерс стал третьим мужем легенды немого кино Мэри Пикфорд, которая была на двенадцать лет старше его. В браке они прожили 42 года до смерти Пикфорд, случившейся в 1979 году. Собственных детей у пары не было, но они усыновили двоих детей — Роксанну (родилась в 1944 году, удочерена в 1944 году) и Рональда Чарльза (родился в 1937 году, усыновлен в 1943 году).
Смерть
Роджерс умер на Ранчо Мираж, штат Калифорния, в 1999 году в возрасте 94 лет от естественных причин, и был похоронен на кладбище Forest Lawn, Cathedral City, недалеко от Палм-Спрингс.
Избранная фильмография
- 1926 — Пленительная юность — Тедди Уорд
- 1927 — Крылья / Wings — Джек Пауэлл
- 1927 — Моя любимая девушка — Джо Меррилл
- 1931 — Украденные драгоценности / The Stolen Jools — камео, «Приятель» Роджерс
Напишите отзыв о статье "Роджерс, Чарльз"
Ссылки
- [ibdb.com/person.php?id=58189 Charles Rogers] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
- [film.virtual-history.com/person.php?personid=780 Photographs and bibliography]
Отрывок, характеризующий Роджерс, Чарльз
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
